Для старого друга я выдумал строчку,
Которая, может, ему подойдёт –
Быть может, для песни, быть может, для дочки,
Которую, может быть, он заведёт.
И дочка услышит её, засыпая,
И строчка поймает её в кулачок;
Хотя, в самом деле, такая простая,
Пустяшная строчка, пустяк, пустячок:
......................
Ах, эта улыбка поёт, как скрипка -
Полкоролевства за улыбку!
Ну, а другие полкоролевства
Я отдаю тебе в наследство –
Ведь и тебе, красавица,
Чья-то улыбка нравится!..
......................
И вырастет дочка прямая, как пламя,
Которое не замараешь в золе:
В отца - волосами, в рассветы - губами,
Глазами - во всё, что ни есть на земле.
Научится слёзы ловить и улыбки,
Подряд забывая и это, и то –
Но строчку, которую слышала в зыбке
Не сможет забыть никогда ни за что.
Не будет бояться ни рая, ни ада,
Ни липкого взгляда, ни рыжих усов,
Ни тёмного леса, ни шумного града,
Который страшней самых тёмных лесов.
И только однажды, целуя спросонок
Того, кто поймает её на лету,
Она пропоёт то, что помнит с пелёнок –
Ту самую строчку, ту самую, ту...
..Для старого друга я выдумал строчку,
Которая, может, ему подойдёт –
Быть может, для песни, быть может, для дочки,
Которую, может быть, он заведёт.
Но друг мой так молод, что даже не думал
Не то, что о дочке – о свадьбе ни дня..
..А дочку я сам заведу, и без друга –
А песни он пишет и сам, без меня!..
......................
Ах, эта улыбка поёт, как скрипка -
Полкоролевства за улыбку!
Ну, а другие полкоролевства
Я отдаю тебе в наследство –
Ведь и тебе, красавица,
Чья-то улыбка нравится!..
......................
Дорогая передача! Во субботу чуть не плача,
Вся Канатчикова Дача к телевизору рвалась.
Вместо, чтоб поесть, помыться, уколоться и забыться,
Вся безумная больница у экрана собралась.
Говорил, ломая руки, краснобай и баламут
Про бессилие науки перед тайною Бермуд.
Все мозги разбил на части, все извилины заплел,
И канатчиковы власти колят нам второй укол.
Уважаемый редактор! Может лучше про реактор,
Про любимый лунный трактор? Ведь нельзя же, год подряд
То тарелками пугают, дескать, подлые, летают,
То у вас собаки лают, то руины говорят.
Мы кое в чем поднаторели — мы тарелки бьем весь год,
Мы на них уже собаку съели, если повар нам не врет.
А медикаментов груды — мы в унитаз, кто не дурак,
Вот это жизнь! И вдруг Бермуды. Вот те раз, нельзя же так!
Мы не сделали скандала — нам вождя недоставало.
Настоящих буйных мало — вот и нету вожаков.
Но на происки и бредни сети есть у нас и бредни,
И не испортят нам обедни злые происки врагов!
Это их худые черти бермутят воду во пруду,
Это все придумал Черчилль в восемнадцатом году.
Мы про взрывы, про пожары сочиняли ноту ТАСС,
Тут примчались санитары и зафиксировали нас.
Тех, кто был особо боек, прикрутили к спинкам коек,
Бился в пене параноик, как ведьмак на шабаше:
«Развяжите полотенцы, иноверы, изуверцы,
Нам бермуторно на сердце и бермутно на душе!»
Сорок душ посменно воют, раскалились добела.
Вот как сильно беспокоят треугольные дела!
Все почти с ума свихнулись, даже кто безумен был,
И тогда главврач Маргулис телевизор запретил.
Вон он, змей, в окне маячит, за спиною штепсель прячет.
Подал знак кому-то, значит, фельдшер, вырви провода.
И нам осталось уколоться и упасть на дно колодца,
И там пропасть на дне колодца, как в Бермудах, навсегда.
Ну а завтра спросят дети, навещая нас с утра:
«Папы, что сказали эти кандидаты в доктора?»
Мы ответим нашим чадам правду, им не все равно:
Удивительное рядом, но оно запрещено!
А вон дантист-надомник Рудик,у него приемник «Грюндиг»,
Он его ночами крутит, ловит, контра, ФРГ.
Он там был купцом по шмуткам и подвинулся рассудком,
А к нам попал в волненьи жутком,
С растревоженным желудком и с номерочком на ноге.
Он прибежал, взволнован крайне, и сообщеньем нас потряс,
Будто наш научный лайнер в треугольнике погряз.
Сгинул, топливо истратив, весь распался на куски,
Но двух безумных наших братьев подобрали рыбаки.
Те, кто выжил в катаклизме, пребывают в пессимизме.
Их вчера в стеклянной призме к нам в больницу привезли.
И один из них, механик, рассказал, сбежав от нянек,
Что Бермудский многогранник — незакрытый пуп Земли.
«Что там было, как ты спасся?» — Каждый лез и приставал.
Но механик только трясся и чинарики стрелял.
Он то плакал, то смеялся, то щетинился, как еж.
Он над нами издевался. Ну сумасшедший, что возьмешь!
Взвился бывший алкоголик, матерщинник и крамольник,
Говорит: «Надо выпить треугольник. На троих его, даешь!»
Разошелся, так и сыплет: «Треугольник будет выпит.
Будь он параллелепипед, будь он круг, едрена вошь!»
Пусть безумная идея, не решайте сгоряча!
Отвечайте нам скорее через доку-главврача.
С уваженьем. Дата, подпись... Отвечайте нам, а то,
Если вы не отзоветесь мы напишем в «Спортлото».
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
