«ПоговорИ со мной, поговорИ со мной…» -
бормотал он облаку. Облако было белым, как пудинг рисовый.
Солнце было холодно и рассеяно, словно дым.
Воздух –
Ледяным.
Все прошло. Прошла легкость, прошла заря.
И перрон тянулся к завершению октября.
«Все не зря, - шептал носильщик облаку, - все не зря».
Люди обрывались в город, из поезда выходили,
люди погружались в город, как в речку старые крокодилы –
погружались медленно, величаво.
И хотелось забыться, согреться хоть чем-нибудь.
Хоть бы чаем.
«Целых восемь путей, - думает, - а свой преотвратный дан:
сквозь туман тащишь чей-нибудь чемодан,
чьи-то камушки с юга, облепиху, грибы, мимозы,
и душистое мыло, и парфюм, цветущий на коже не хуже розы,
у меня же случайный дом и сквозь крышу – слезы,
и жена, застывшая обреченная
со зрачками черными.
Он идет, а с ним рядом идут попутчики.
«Облако!» - зовет он.
Облако обглодали тучи.
«Как же все приземлено, - говорит носильщик, - и как все грубо.
Облако, ты обрубок».
Солнце разливается, ржавое, темное, словно йод.
«Милые пол-облака, - говорит носильщик, - ничего, пол-облака.
Все пройдет».
Я выпил газированной воды
под башней Белорусского вокзала
и оглянулся, думая куды
отсюда бросить кости. Вылезала
из-за домов набрякшая листва.
Из метрополитеновского горла
сквозь турникеты масса естества,
как черный фарш из мясорубки, перла.
Чугунного Максимыча спина
маячила, жужжало мото - вело,
неслись такси, грузинская шпана
вцепившись в розы, бешено ревела.
Из-за угла несло нашатырем,
лаврентием и средствами от зуда.
И я был чужд себе и четырем
возможным направлениям отсюда.
Красавица уехала.
Ни слез,
ни мыслей, настигающих подругу.
Огни, столпотворение колес,
пригодных лишь к движению по кругу.
18 июля 1968, Москва
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
