Это август. Дожди. По ночам.
Чтобы днем нас успело согреть
Неробеющим солнцем,
Задолжавшем июлю пол-лета.
Это август. Попробую грусть –
На хруст горьковата.
Глупо
Экономить на соли, плача над супом.
Не нужно не вовремя так уезжать.
Как будто бы вовремя легче.
Уже возвращайся.
Это август. Не возможно не написать,
Потому что кончается лето.
И нельзя заслониться тобой от себя,
Не получится. Где-то
вода водосточные трубы покинет,
И руки раскинет
На ромашковом поле
Счастливый судьбой человек.
А иногда отец мне говорил,
что видит про утиную охоту
сны с продолженьем: лодка и двустволка.
И озеро, где каждый островок
ему знаком. Он говорил: не видел
я озера такого наяву
прозрачного, какая там охота! —
представь себе... А впрочем, что ты знаешь
про наши про охотничьи дела!
Скучая, я вставал из-за стола
и шел читать какого-нибудь Кафку,
жалеть себя и сочинять стихи
под Бродского, о том, что человек,
конечно, одиночество в квадрате,
нет, в кубе. Или нехотя звонил
замужней дуре, любящей стихи
под Бродского, а заодно меня —
какой-то экзотической любовью.
Прощай, любовь! Прошло десятилетье.
Ты подурнела, я похорошел,
и снов моих ты больше не хозяйка.
Я за отца досматриваю сны:
прозрачным этим озером блуждаю
на лодочке дюралевой с двустволкой,
любовно огибаю камыши,
чучела расставляю, маскируюсь
и жду, и не промахиваюсь, точно
стреляю, что сомнительно для сна.
Что, повторюсь, сомнительно для сна,
но это только сон и не иначе,
я понимаю это до конца.
И всякий раз, не повстречав отца,
я просыпаюсь, оттого что плачу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
