Философия целый век бьется, напрасно отыскивая смысл в жизни, но его — тю-тю: а поэзия есть воспроизведение жизни, и потому художественное произведение, в котором есть смысл, для меня не существует
«Внутренняя Монголия называется так не потому, что она внутри Монголии. Она внутри того, кто видит пустоту,
хотя слово "внутри" здесь совершенно не подходит. И никакая это на самом деле не Монголия, просто так говорят»
***
Боцман ли перепил, задремал ли кормчий,
Якорь ли обломился по самый шток,
Гуще ли стали степи, полынь ли горче,
Или проснуться утром собой не смог, -
Только сухой итог - разводи и властвуй,
внутренних всех земель и ветров гонец!
Помнишь, как плющат жабры слова – балласты?
Чуть зазевался, выдохнул, и трындец.
Пусто до дрожи…нет ни тепла, ни боли,
Реки сухими руслами заросли.
Чтоб досолить моря всех моих Монголий
Хватит ли соли в зыбких слоях земли?
***
А во мне столько ангелов…Черти визжат псалмы,
в тихом омуте в ил зарываясь. Страх…
Этот бледный, сутулый, вертится здесь с зимы,
переклеив фото на (птичьих своих) правах.
Остальных чурается, и никогда не спит,
лишь гундит под нос из Моцарта и Рабле.
Любит тихий шепот и остров (возможно Крит)
и ходить босым по кафелю и земле…
а во мне, что ни ночь, то пафос и суицид.
Пустота … она надежнее, чем тюрьма.
Вот еще один…
Нынче…
Холодно так парит этот пух.
И перья повсюду.
Июль…
Зима…
Здесь когда-то ты жила, старшеклассницей была,
А сравнительно недавно своевольно умерла.
Как, наверное, должна скверно тикать тишина,
Если женщине-красавице жизнь стала не мила.
Уроженец здешних мест, средних лет, таков, как есть,
Ради холода спинного навещаю твой подъезд.
Что ли роз на все возьму, на кладбище отвезу,
Уроню, как это водится, нетрезвую слезу...
Я ль не лез в окно к тебе из ревности, по злобе
По гремучей водосточной к небу задранной трубе?
Хорошо быть молодым, молодым и пьяным в дым —
Четверть века, четверть века зряшным подвигам моим!
Голосом, разрезом глаз с толку сбит в толпе не раз,
Я всегда обознавался, не ошибся лишь сейчас,
Не ослышался — мертва. Пошла кругом голова.
Не любила меня отроду, но ты была жива.
Кто б на ножки поднялся, в дно головкой уперся,
Поднатужился, чтоб разом смерть была, да вышла вся!
Воскресать так воскресать! Встали в рост отец и мать.
Друг Сопровский оживает, подбивает выпивать.
Мы «андроповки» берем, что-то первая колом —
Комом в горле, слуцким слогом да частушечным стихом.
Так от радости пьяны, гибелью опалены,
В черно-белой кинохронике вертаются с войны.
Нарастает стук колес, и душа идет вразнос.
На вокзале марш играют — слепнет музыка от слез.
Вот и ты — одна из них. Мельком видишь нас двоих,
Кратко на фиг посылаешь обожателей своих.
Вижу я сквозь толчею тебя прежнюю, ничью,
Уходящую безмолвно прямо в молодость твою.
Ну, иди себе, иди. Все плохое позади.
И отныне, надо думать, хорошее впереди.
Как в былые времена, встань у школьного окна.
Имя, девичью фамилию выговорит тишина.
1997
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
