- Скажи мне, старик Хоттабыч,
ты сам-то, чего изволить
себе пожелал бы на ночь?
- Себе пожелал бы воли.
- Старик, но свободы нету,
и воли, пожалуй, тоже.
- Тогда...
пожелал бы света
поярче, и дев на ложе,
чтоб вихрями снов полночных
растаять в подлунной сини…
Себе пожелал бы, точно,-
две тысячи.
Лет.
В пустыне.
Осыпаются алые клёны,
полыхают вдали небеса,
солнцем розовым залиты склоны —
это я открываю глаза.
Где и с кем, и когда это было,
только это не я сочинил:
ты меня никогда не любила,
это я тебя очень любил.
Парк осенний стоит одиноко,
и к разлуке и к смерти готов.
Это что-то задолго до Блока,
это мог сочинить Огарёв.
Это в той допотопной манере,
когда люди сгорали дотла.
Что написано, по крайней мере
в первых строчках, припомни без зла.
Не гляди на меня виновато,
я сейчас докурю и усну —
полусгнившую изгородь ада
по-мальчишески перемахну.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
