Кварталы и дома под проливным дождем...
В кафе - холодный чай и два эклера с кремом...
Сидим который час,
Встаем, но не идем.
Садимся снова,
Вслух читаем Лема.
Закрыта дверь снаружи,
Мы сидим.
Пьем кофе
И читаем СтанислАва.
Ты говоришь: «СтанИслав».
Мы едим
Засохший крем.
Я говорю: «Отрава».
Смеешься ты...
За окнами метель
Бушует,
И совсем не видно город.
Тебе пора в приснившийся отель,
Чтоб не идти ты вновь находишь повод.
Уже весна, а мы сидим в кафе,
В которое давно никто не ходит.
Дадим ему название на «фэ»:
«Львов» или «Краков»,
Что-то в этом роде.
За то, что я руки твои не сумел удержать,
За то, что я предал соленые нежные губы,
Я должен рассвета в дремучем акрополе ждать.
Как я ненавижу пахучие древние срубы!
Ахейские мужи во тьме снаряжают коня,
Зубчатыми пилами в стены вгрызаются крепко;
Никак не уляжется крови сухая возня,
И нет для тебя ни названья, ни звука, ни слепка.
Как мог я подумать, что ты возвратишься, как смел?
Зачем преждевременно я от тебя оторвался?
Еще не рассеялся мрак и петух не пропел,
Еще в древесину горячий топор не врезался.
Прозрачной слезой на стенах проступила смола,
И чувствует город свои деревянные ребра,
Но хлынула к лестницам кровь и на приступ пошла,
И трижды приснился мужам соблазнительный образ.
Где милая Троя? Где царский, где девичий дом?
Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник.
И падают стрелы сухим деревянным дождем,
И стрелы другие растут на земле, как орешник.
Последней звезды безболезненно гаснет укол,
И серою ласточкой утро в окно постучится,
И медленный день, как в соломе проснувшийся вол,
На стогнах, шершавых от долгого сна, шевелится.
Ноябрь 1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
