Ну что сказать,любезный мой Читатель?
Был ранний Сэм.Теперь уже не тот.
Теперь он поздний, правом обладатель
На тишину, Гомера и компот.
Но живы земляничные поляны ,
Где правит Леннон Yellow Submarin.
И гибкие волнуют дачниц станы,
Как отголоски чувственных стремнин.
Поэт ли я? Они не жили столько,
Вернее жили гуще во сто крат..
Но кое-что мое писалось кровью,
И где-то, мне сиял и Вышний Град.
Я принял жизнь, как принимают роды,
Кричит, шумит ,есть просит и растет.
Я сочетался узами с Природой,
И все хорошее Она во мне поет.
Я принял смерть,как дверь уже в иное.
Какое-никакое, но не тут.
И сколько их ушли передо мною
И сколько нас за ними вслед уйдут.
Что будет там?Сияние Галактик ?
Нирвана,одалиски, Райский Сад?
Я в теософии посредственнейший практик.
Но после "здесь", я "там" не верю в ад.
Поймите правильно- не стал я равнодушен.
Скорей всему душой почти родной.
И органы мои..глаза и уши
Еще не затянулись пеленой.
Что в эпилоге, что в сухом остатке?
Я бился с жизнью, точно во хмелю.
Пока не понял- розу с черной жабой
Я в общем одинаково люблю.
Как рассказать, да чтоб не повторится,
Страдая и корячясь вновь и вновь,
Я повторю, Прекрасная Царица,
Все в мире лишь Любовь, Любовь,Любовь.....
Э. Ларионова. Брюнетка. Дочь
полковника и машинистки. Взглядом
она напоминала циферблат.
Она стремилась каждому помочь.
Однажды мы лежали рядом
на пляже и крошили шоколад.
Она сказала, поглядев вперед,
туда, где яхты не меняли галса,
что если я хочу, то я могу.
Она любила целоваться. Рот
напоминал мне о пещерах Карса.
Но я не испугался.
Берегу
воспоминанье это, как трофей,
уж на каком-то непонятном фронте
отбитый у неведомых врагов.
Любитель сдобных баб, запечный котофей,
Д. Куликов возник на горизонте,
на ней женился Дима Куликов.
Она пошла работать в женский хор,
а он трубит на номерном заводе.
Он – этакий костистый инженер...
А я все помню длинный коридор
и нашу свалку с нею на комоде.
И Дима – некрасивый пионер.
Куда все делось? Где ориентир?
И как сегодня обнаружить то, чем
их ипостаси преображены?
В ее глазах таился странный мир,
еще самой ей непонятный. Впрочем,
не понятый и в качестве жены.
Жив Куликов. Я жив. Она – жива.
А этот мир – куда он подевался?
А может, он их будит по ночам?..
И я все бормочу свои слова.
Из-за стены несутся клочья вальса,
и дождь шумит по битым кирпичам...
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
