день сменяет день
в понедельники.
радиоприемник
сообщит обстановку
отшельнику:
«температура воды в море
плюс двадцать четыре…»
помехи на линии до:
«следующая остановка…»
/сердца?/-
лбом прислонюсь
к оконному стеклу трамвая,
как бы между прочим
вспоминая,
точно в междуречье слов
она мне пела.
моя Калипсо…
моя.
сирена.
так близко были -
расстояние руки-
но будто на арене
мы пасадобль* танцевали
до в подреберье боли -
менялись образами:
она на пламя
и снова я.
да в полымя.
на бис.
за раз.
не огорчая чужих глаз,
что наблюдали жадно.
и доигрались:
где-то между «па»
сломался
перпетум мобиле
эмоций.
в клочья...
стерлись границы
в нечетко- неясное
стал я обыденно
обделенным.
сонм снов,
потом небо ясное -
тот этап вроде бы пройденный…
но.
только вот изредка дергает,
будто нарыв,
старые раны болят в непогоду.
черт.
что там с температурой воды,
что утекает, как годы?
С полной жизнью налью стакан,
приберу со стола к рукам,
как живой, подойду к окну
и такую вот речь толкну:
Десять лет проливных ночей,
понадкусанных калачей,
недоеденных бланманже:
извиняюсь, но я уже.
Я запомнил призывный жест,
но не помню, какой проезд,
переулок, тупик, проспект,
шторы тонкие на просвет,
утро раннее, птичий грай.
Ну, не рай. Но почти что рай.
Вот я выразил, что хотел.
Десять лет своих просвистел.
Набралось на один куплет.
А подумаешь — десять лет.
Замыкая порочный круг,
я часами смотрю на крюк
и ему говорю, крюку:
"Ты чего? я еще в соку”.
Небоскребам, мостам поклон.
Вы сначала, а я потом.
Я обломок страны, совок.
Я в послании. Как плевок.
Я был послан через плечо
граду, миру, кому еще?
Понимает моя твоя.
Но поймет ли твоя моя?
Как в лицо с тополей мело,
как спалось мне малым-мало.
Как назад десять лет тому —
граду, миру, еще кому? —
про себя сочинил стишок —
и чужую тахту прожег.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
