Нет, я твоё не трону лето!..
Я буду песни петь ему,
те, что теплом моим согреты,
и те, в которых обниму
весь мир, где я и ты - смеёмся
под пляску капелек дождя
случайному грибному солнцу,
по радуге к нему взбежав!
Я подарю тебе своё,
в футболке выгоревшей, лето,
в роскошной юбке в сто слоёв
шифона голубого цвета,
чтоб теплый ветер поднимал
подол легчайшей в мире ткани...
...Два лета, прилетев на бал,
станцуют вальс под облаками!..
Бумага терпела, велела и нам
от собственных наших словес.
С годами притёрлись к своим именам,
и страх узнаванья исчез.
Исчез узнавания первый азарт,
взошло понемногу быльё.
Катай сколько хочешь вперёд и назад
нередкое имя моё.
По белому чёрным сто раз напиши,
на улице проголоси,
чтоб я обернулся — а нет ни души
вкруг недоуменной оси.
Но слышно: мы стали вась-вась и петь-петь,
на равных и накоротке,
поскольку так легче до смерти терпеть
с приманкою на локотке.
Вот-вот мы наделаем в небе прорех,
взмывая из всех потрохов.
И нечего будет поставить поверх
застрявших в машинке стихов.
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
