Два десятка лет бомжую,
Годы боли, годы - стоны,
Хоть прописан я в столице -
У генштабова столба.
Вот бы так пожить буржую -
(Он - министр наш обороны).
Нет ни крыши ни землицы -
Офицерская судьба.
Верхоглавк, как хам известный,
Говорит бюджетом прямо:
"Денег нет на Межигорье,
А вы лезете с жильём...
Сей вопрос неинтересный,
Надоела Ваша драма -
Под салют дадим подворье-
Жил бомжом, помрёшь бичом"
Мою неньку Украину
УРКАина сгрызла тихо.
Нет здесь славы, нет здесь воли,
Только гимн фальшивых нот.
Сеть законов - нам в кручину
Лжеэлита вяжет лихо.
И в судейском произволе
Вымирает мой народ.
Флаг державы изначально
Перевернут вверх ногами -
Так верхи нам преподносят
Справедливость, совесть, честь.
А ворья здесь власть легальна -
Нагло блещет жемчугами,
Нас зомбируя в гипнозе
Как в ЕС им круче влезть.
Здесь бесовские идеи
Щерят зубы в глобализме,
Капиталы шлют в офшоры
И хохочет Римский клуб.
Клептократия балдеет
В призме постсоциализма,
И краснеет от позора
Древних русичей тризуб.
Кагебистские сексоты
Стали ныне олигархи,
Вместе с той номенклатурой,
Что сожрала наш Союз.
Демографии подсчеты -
Здесь гражданских войн ремарки,
Похоронной партитурой
Исполняют жуткий блюз.
Здесь реальную картину
Подменяют голограммой,
Что вещает нынче сладко
И дурманит в СМИ народ.
Преступлений паутину,
Забугровою программой
Нового миропорядка
Шьют в стране-наоборот.
Пробуждайтесь быстро люди,
Хватит быдлом жить в державе!
Вашу хату, ту что с краю,
Продают вместе с землей.
Неужели дальше будем
Дел ворья терпеть забаву,
Надоела вражья стая,
Убирайся воронье!
Штрихи и точки нотного письма.
Кленовый лист на стареньком пюпитре.
Идет смычок, и слышится зима.
Ртом горьким улыбнись и слезы вытри,
Здесь осень музицирует сама.
Играй, октябрь, зажмурься, не дыши.
Вольно мне было музыке не верить,
Кощунствовать, угрюмо браконьерить
В скрипичном заповеднике души.
Вольно мне очутиться на краю
И музыку, наперсницу мою, -
Все тридцать три широких оборота -
Уродовать семьюдестью восьмью
Вращениями хриплого фокстрота.
Условимся о гибели молчать.
В застолье нету места укоризне
И жалости. Мне скоро двадцать пять,
Мне по карману праздник этой жизни.
Холодные созвездия горят.
Глухого мирозданья не корят
Остывшие Ока, Шексна и Припять.
Поэтому я предлагаю выпить
За жизнь с листа и веру наугад.
За трепет барабанных перепонок.
В последний день, когда меня спросонок
По имени окликнут в тишине,
Неведомый пробудится ребенок
И втайне затоскует обо мне.
Условимся о гибели молчок.
Нам вечность беззаботная не светит.
А если кто и выронит смычок,
То музыка сама себе ответит.
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
