Нам остаётся только падать,
не выбирая направлений.
Шальные яблони из сада
на нас отбрасывают тени.
О, благодатнейшая нива!
Страна нетронутого дёрна!
Плодов нездешнего налива
уже просвечивают зёрна.
Всё положительно серьёзно,
и, всё ж, достаточно нелепо,
ложатся маленькие звёзды
в ладони кубиками хлеба.
Мы ничего не понимаем
и вновь сбиваемся со счёта,
все ощущения меняя
на ощущение полёта.
Во тьму уходят постепенно
крахмально-белые халаты
и выцветающие стены
родной до ужаса палаты.
Горит слепыми фонарями
наш доморощенный Освенцим.
Мы ничего не потеряли,
мои друзья - невозвращенцы.
Нам, очевидно, с перепоя,
какой-то мрачный пролетарий
пронзил стерильнейшей иглою
кору обоих полушарий.
Он удивлён, что мы не рады.
Он заразительно смеётся.
Нам остаётся только падать,
нам ничего не остаётся…
