Почему в теплом доме, где множество вымытых окон,
И в раздутом гроссбухе таятся портреты друзей,
Я которую ночь вижу сон, и я так одинока
В этом сне, как подвальная дверь, и никтоже за ней?
И я падаю в следущий сон, чтобы спрашивать ближних :
Как такое могло приключиться в надежном порту,-
Мы, привыкшие к оспам войны и падению биржи,
До сих пор просыпаемся ночью в холодном поту?
Вот и я, второпях отворю непослушные веки -
Посмотреть, как пришельцы из снов бороздят темноту.
И затекшей рукой попытаюсь найти человека,
Чтоб скорее закрыть им пробоину в левом борту.
В тот год была неделя без среды
И уговор, что послезавтра съеду.
Из вторника вели твои следы
В никак не наступающую среду.
Я понимал, что это чепуха,
Похмельный крен в моем рассудке хмуром,
Но прилипающим к стеклу лемуром
Я говорил с тобой из четверга.
Висела в сердце взорванная мина.
Стояла ночь, как виноватый гость.
Тогда пришли. И малый атлас мира
Повесили на календарный гвоздь.
Я жил, еще дыша и наблюдая,
Мне зеркало шептало: "Не грусти!"
Но жизнь была как рыба молодая,
Обглоданная ночью до кости, –
В квартире, звездным оловом пропахшей,
Она дрожала хордовой струной.
И я листок твоей среды пропавшей
Подклеил в атлас мира отрывной.
Среда была на полдороге к Минску,
Где тень моя протягивала миску
Из четверга, сквозь полог слюдяной.
В тот год часы прозрачные редели
На западе, где небо зеленей, –
Но это ложь. Среда в твоей неделе
Была всегда. И пятница за ней,
Когда сгорели календарь и карта.
И в пустоте квартиры неземной
Я в руки брал то Гуссерля, то Канта,
И пел с листа. И ты была со мной.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
