Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовётся.
Ф.И. Тютчев
Весна! Земля дышала талым
И пахло влажною землёй,
А солнце - вымытым опалом -
Светилось в лужах. Мы толпой
Немногочисленной, кучкуясь,
Из школы топали домой.
Уже носами чутко чуя
Каникул близких летний зной,
Рыбалку в утренних туманах,
Вечерних игр кутерьму
И лес - грибов и ягод тьму;
Без дом. заданий постоянных,
Без арифметик окаянных
И изложений про Муму.
Раскисшей сельскою дорогой,
Мы доблестно месили грязь.
И не по злОбе, а, резвясь, -
Толкали Любку-недотрогу.
Всем было весело и сыро
В промокшей обуви дрянной.
В желудках тоже пусто было
И голод подгонял домой.
Но солнце грело и светило!
Кричали чибисы в лугах.
И в наших маленьких сердцах
Буянил светлый дух свободы.
И "двоек" школьные невзгоды
Витали где-то в облаках.
Дорога поднялась на взгорок
И стало видно поля склон
Оттаявшего, на котором
Росла картошка в годе том -
Предшествовавшем, 45-ом, -
Колхозом убранное в срок.
На нем, в мундире долгопятом,
Босой топтался патцанок.
Чего-то ковырял лопатой
И шарил взглядом возле ног...
Он вздрогнул наш услышав свист.
И тут-то мы его узнали,
И сорвались, и побежали,
Крича: "Там Женька наш - "фашист"!
"Фашистом" мы его дразнили
За то, что "щеголял" в мундире,
В немецком в прозелень сукне
С зашитой дыркой на спине...
И в кирзачах на босу ногу,
Вмещавших две его ноги,
( сенцом их набивал из стога ),
Но это ж были САПОГИ!
...Отец - "без вЕсти". Мать - больная.
И две сестрёнки - мал-мала.
Коровы нет. Оголодали.
Недавно мать совсем слегла...
Дней десять, как в последний раз,
Он посещал свой 3-й класс.
Мы, выбежав, остановились.
И было видно по всему:
Ему здесь лучше одному.
А мы - не вовремя явились.
Он тут картошины искал,
Что при уборке затерялись,
Под снегом перезимовали,
Когда поля мороз сковал.
У женькиных замёрзших ног
Стоял солдатский котелок.
И в нем картошек штучек шесть,
Которых ещё можно съесть,
мороженных, полу-гнилых...
И тут,- едва взглянув на них,
Я заорал ( тупой дурак ):
" Ура! Жратва для доходяг!"
И Костик - лучший "кореш" мой,
Всегда старавшийся помочь,
Мне, молча, "врезал между глаз"
Впервые... И - в последний раз.
И, отвернувшись, отошел.
И стало всем нехорошо...
А я стоял, краснел ушами,
Не ведая предположить,
Что тощий кулачок свой в память
Мне Костик накрепко вложил...
"На всю оставшуюся жизнь".
