Если ты не хочешь, чтобы тебя забыли, как только ты умрешь и сгниешь, пиши достойные книги или совершай поступки, достойные того, чтобы о них писали в книгах
Погадай на то, что лежит у него под сердцем,
покроши голубям последние крохи терций
от поминальных «до», тридцать жгущих ладонь сестерциев
четырем ветрам, девяти горам, десяти долам.
Не волнуйся, Йоко, все будет во время оно:
отчеканит локо свой путь впереди вагона,
опадет с деревьев листва и с улыбки Моны
Леннонардо Чепмен… Не бойся, Йоко, все будем там.
Путь короче – не факт, что ближе, наверх – не всегда к вершине;
словно гвозди в ладони, ступни – так холодно за брюшиной,
и у каждого ровно столько страха в своем аршине,
сколько, утлый, он для себя готов не раздать добра.
Перестань тикать бремя ходикам. Лого смерти
перистальтикой будней высечет юный Вертер
на гранитном почтовом ящике. И в конверте –
десяти долам, четырем ветрам, девяти горам…
Во стихе девятом главы шестой от Матфея стансов
Розенстерн, наконец, увидится с Гильденкранцем,
чтоб узнать, кто взял верх в забаве «Убить Горацио»,
девяти горам, десяти долам, четырем ветрам
в ноги пасть, поклониться в камни, в деревья, в птицы,
поклониться… да в общем, просто расслабить лица
вслед тому, кто уже придавлен Его десницей.
Не волнуйся, Йоко, все будет оно, все будет там…
