Ещё осанка хороша, не избегаю куража,
ещё могу, легко дыша, из западни спасти стрижа.
А птица стриж – особый вид. В полёте ест, в полёте спит
и любит – высший пилотаж! – в двойном полёте, отче наш…
Итак, с молитвою малыш на свет явился, чудный стриж,
но ставший в возрасте слетка самоуверенным слегка.
Он зацепился за карниз, что над родным гнездом навис,
и крикнул: «Стри, пока не стар, пора лететь в Мадагаскар!»
Ну что же, летняя пора прошла, укрылась мошкара
в подвалах городских болот…Закончился сезон охот.
Стрижи готовят перелёт.
Такой уж выдался расклад в природе, что и я бы рад
хоть со стрижами улететь, чтоб от тоски не умереть.
Но я не думал о стрижах, я весь погряз в своих делах.
И вдруг – как в море с миражом и словно по сердцу ножом –
столкнулся взглядом со стрижом.
Моим друзьям не повезло. Они построили гнездо
в двойном стеклянном витраже стены, на верхнем этаже.
И оперившийся Икар взлетел, не глядя, и попал
с размаха в узкий переплёт фасадных окон… Поворот,
такой нечаянный, в судьбе не пожелал бы я себе…
А между тем, я будним днём и сам сидел за тем окном,
ничуть не думая о том,
в каких полётах много раз я счастлив был, ну, а сейчас
с толпой компьютерных таблиц играю блиц…
Так вот, прошел очередной пустопорожний выходной,
и в понедельник наш отдел собрался для служебных дел.
Смотрю в оконное стекло и вижу… чёрное крыло
стрижа между двойных пластин стекла и слоя паутин.
Пичуга вольная – одно, а если вдруг к тебе в окно
влетит?.. Среди плохих примет, давно известно, хуже нет.
Но я приметам – не судья, притом что целая семья
стрижей держалась, как могла, и уж совсем изнемогла
в остекленелости стекла.
Случилось так: отец и мать стрижонка бросились спасать
туда, где бился со стеной, как из страны невыездной,
неосмотрительный герой.
Да как ни бейся, а стена вся наглухо застеклена.
Будь, стриж, ты трижды альпинист, а всё равно сорвёшься вниз.
…Настала ночь, но не луна взошла, а краешек окна,
чуть приоткрытый в кабинет, где выключить забыли свет.
Сквозило мутное окно - но тем и занято оно -
и в чинный канцелярский стиль конторы добавляло пыль
из незаделанных щелей… А что касается стрижей,
такое грустное кино мы все не видели давно…
…Я, чуть дыша, окно открыл, не повредив прекрасных крыл.
И, словно в храме образа, мне в душу глянули глаза.
Видал я раньше – нет, не страх – высокомерие в глазах
у птиц и помню с давних пор, как в бухте меж курильских гор
избитый родичем орлан на льдине погибал от ран,
и как он гордо посмотрел на нашу шлюпку и… взлетел!
А был почти готовый труп… Да что там остров Итуруп!
В своем дому, у гаражей, где стон машин и брань бомжей,
я выезжаю из ворот под оком царственным ворон,
и воробей, живой пока, из лужи смотрит свысока.
Такой у птиц высотомер, не принятый в системе мер…
Но мой рассказ – живой пример из более высоких сфер.
В которых так легка рука, пока ведет меня строка,
пока могу, ещё дыша, из рамы вытащить стрижа…
…И вот последнее тепло к Мадагаскару утекло.
Там чертят небо три стрижа, крылами острыми скользя.
Четвёртым – мне бы, да нельзя…
Сижу, бумагами шурша, за пыльной рамой. Мой черёд
придёт
в какой-то
лётный год…
Тщетную мудрость мира вы оставьте,
Злы богоборцы! обратив кормило,
Корабль свой к брегу истины направьте,
Теченье ваше досель блудно было.
Признайте бога, иже управляет
Тварь всю, своими созданну руками.
Той простер небо да в нем нам сияет,
Дал света солнце источник с звездами.
Той луну, солнца лучи преломляти
Научив, темну плоть светить заставил.
Им зрятся чудны сии протекати
Телеса воздух, и в них той уставил
Течений меру, порядок и время,
И так увесил все махины части,
Что нигде лишна легкость, нигде бремя,
Друг друга держат и не могут пасти.
Его же словом в воздушном пространстве,
Как мячик легкий, так земля катится;
В трав же зеленом и дубрав убранстве
Тут гора, тамо долина гордится.
Той из источник извел быстры реки,
И песком слабым убедил схраняти
Моря свирепы свой предел вовеки,
И ветрам лешим дал с шумом дышати,
Разны животных оживил он роды.
Часть пером легким в воздух тела бремя
Удобно взносит, часть же сечет воды,
Ползет иль ходит грубейшее племя.
С малой частицы мы блата сплетенны
Того ж в плоть нашу всесильными персты
И устен духом его оживленны;
Он нам к понятью дал разум отверзтый.
Той, черный облак жарким разделяя
Перуном, громко гремя, устрашает
Землю и воды, и дальнейша края
Темного царства быстр звук достизает;
Низит высоких, низких возвышает;
Тут даст, что тамо восхотел отъяти.
Горам коснувся — дыметь понуждает:
Манием мир весь силен потрясати.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
