«всё, что ты сделаешь, обернётся против» - миф.
кто ты такая, чтоб время, скрепя шарниры,
хрустнуло шеей, остановило лифт,
вышло меж этажами высотки-мира,
взяло за плечи да пнуло тебя под зад,
бросило через голову, сжало грудку…
не обернётся.
пойми: только вещи часов скользят –
ускользают, сжигая воздух в твоей халупке.
всё, что ты сделаешь, не будет использовано, как ни крути,
все показания отзеркаливаются в отказы…
солнце – витаминизированный каротин,
в неурожайный год спрятанный от тебя под кассой,
небо по жёлтой версии yesterday,
скомканный целлофан – говорят, возврату
не подлежат, как кормление лебедей,
как десять лет за хватающей ляжки партой,
как подлежащее, которым ты не была,
как дополнение-люди…
у фразы голой
фаза спадания всяческих бла-бла-бла
и главного, несостоявшегося глагола
- не подлежат возврату, обмену не
подчиняются и, подражая солнцу,
прячутся у кассира, делают харакири, гнев
вызывая у утомлённых землёй уборщиц.
тряпка скользит, убирая кровищу и
ливер, собачий ужин стирая с пола –
так вытирали в классе с доски «жы-ви»,
где потерялось «и»здевательство над глаголом!
- так вот аукнется в зрелости, в зелени, в золотом
веке, когда, гадая по грубым кольцам
дуба, понимаешь, что если покинешь дом,
он тебе вслед даже не обернётся…
До сих пор, вспоминая твой голос, я прихожу
в возбужденье. Что, впрочем, естественно. Ибо связки
не чета голой мышце, волосу, багажу
под холодными буркалами, и не бздюме утряски
вещи с возрастом. Взятый вне мяса, звук
не изнашивается в результате тренья
о разряженный воздух, но, близорук, из двух
зол выбирает большее: повторенье
некогда сказанного. Трезвая голова
сильно с этого кружится по вечерам подолгу,
точно пластинка, стачивая слова,
и пальцы мешают друг другу извлечь иголку
из заросшей извилины - как отдавая честь
наважденью в форме нехватки текста
при избытке мелодии. Знаешь, на свете есть
вещи, предметы, между собой столь тесно
связанные, что, норовя прослыть
подлинно матерью и т. д. и т. п., природа
могла бы сделать еще один шаг и слить
их воедино: тум-тум фокстрота
с крепдешиновой юбкой; муху и сахар; нас
в крайнем случае. То есть повысить в ранге
достиженья Мичурина. У щуки уже сейчас
чешуя цвета консервной банки,
цвета вилки в руке. Но природа, увы, скорей
разделяет, чем смешивает. И уменьшает чаще,
чем увеличивает; вспомни размер зверей
в плейстоценовой чаще. Мы - только части
крупного целого, из коего вьется нить
к нам, как шнур телефона, от динозавра
оставляя простой позвоночник. Но позвонить
по нему больше некуда, кроме как в послезавтра,
где откликнется лишь инвалид - зане
потерявший конечность, подругу, душу
есть продукт эволюции. И набрать этот номер мне
как выползти из воды на сушу.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.