Нас кто-то разрубил на половины,
но памяти упрямая игла
сшивает душ сердечные глубины –
И говорю я:
"Здравствуй, мой Любимый!
Я столько жизней лишь тебя ждала".
И обнимаю нежно,
осторожно
щекою прижимаясь к голове
и волосы ладонями ероша:
"Мой ласковый, мой милый, мой хороший...
О, как же я скучала по тебе!"
Летают мотыльками поцелуи,
рождая наслаждение в душе.
И слушая мелодию живую
уютно на плече твоём усну я –
счастливая, как Ева в шалаше.
Во сне тебя укутывая пледом
Я плачу
и у Господа молю –
Чтоб согревая теплотой планету
стучал мотор влюблённого поэта
такое вечное: "Люб-лю, люб-лю, люб-лю..."
Куда ты, куда ты... Ребёнка в коляске везут,
и гроб па плечах из подъезда напротив выносят.
Ремесленный этот офорт, этот снег и мазут,
замешенный намертво, взять на прощание просят.
Хорошие люди, не хочется их обижать.
Спасибо, спасибо, на первый же гвоздь обещаю
повесить. Как глупо выходит — собрался бежать,
и сиднем сидишь за десятою чашкою чаю.
Тебя угощали на этой земле табаком.
Тряпьём укрывали, будильник затурканный тикал.
Оркестр духовой отрывался в саду городском.
И ты отщепенцам седым по-приятельски тыкал.
Куда ты, куда ты... Не свято и пусто оно.
Но встанет коляска, и гроб над землёю зависнет.
«Не пёс на цепи, но в цепи неразрывной звено», —
промолвит такое и от удивленья присвистнет.
1989
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
