– Дон Маркус, зачем вам разноцветные шарики на шляпе?
– А, шарики? Чтобы внимание дам от лысины отвлекать.
– Потрогать можно? – Полуутвердительно полуспросила Розовая пантера, сладко потянув сначала свою переднюю розовую половину, а затем заднюю, растопырив при этом пальцы с черными когтями. Когти легко отразили нападение солнечного луча и плотоядно вгрызлись в утоптанную землю внутреннего дворика замка.
– Только когти при этом лучше спрятать! – Марко в шляпе с шариками поспешно вышел прочь, гремя ключами, машинально наклеивая марку на ворота замка.
Из-за необъяснимой привычки маэстро все двери пестрели кусочками большого мира, обещая наслаждения и развлечения. Впрочем, это даже интересно и поучительно. Ведь Марко приклеивал эти кусочки бумаги не вразнобой, а чётко по карте. Если марка кричала про Северный полюс, то в гостиной-Общалке она была расположена именно на полюсе. Если вы видите на марке Москву, то не сомневайтесь, что она наклеена именно там, где и должна быть эта большая и шумная деревня.
– Все в кого-то превращаются, процессы описывают, может, мне в слона трансформироваться? Есть же вервольфы, а будет верэлефант, – это Чайка влетела в беседу, – буду ходить неспешно, страдать манией величия и комплексом неуклюжести, и ник себе возьму типа «Грация кирпича»… Нет, я возьму себе ник «Кирпичный слон», о! Клецк!
Чайка напыжилась, растопырила все пёрья и мелко, с гудением завибрировала. Марко поспешно вернулся с бухтой проводов на плече, размотал, подключил клеммы к чаиным перьям, и в гостиной сразу же замигала иллюминация, закрутились шутихи и взорвался салют. Китайская гирлянда только-только успела спеть «Хэппи бёсдэй», как Чайка трансформатировалась в небольшого аккуратного покрытого кирпичной крошкой слона. Он помотал головой, отчего хобот змеисто протанцевал индийский танец Шивы, неуверенно сделал несколько шагов задними ногами (у чаек две лапы, смею вам напомнить, и шагать сразу четырьмя с непривычки нелогично!). Передние ноги остолбенели, увидев перед собой задние, потеряли уверенность, и слон вошёл головой в газон, подмяв под себя хобот. Случился небольшой Бада-бум, и когда рассеялись клубы чёрно-белого дыма, то все увидели слегка обиженную Чайку, как ни в чем ни бывало чистящую угольные края перышек.
– Неуклюжий Эл, – прощелкала она клювом и взлетела на крышу полосатого шатра, в котором бесплатно продавались напитки.
– Чайка, ты зря в слона превращаешься, у него грация не твоя. А твоя — она такая плавная и летящая черно-белая два в одном, – это Волч выспалась в кои-то веки, выползла из-под гобелена и с удовольствием поддержала светскую беседу. – Ты, Чая, как диалектика, вся такая двуединая. А когда летишь и сильно крыльями машешь, то твоя дуальность размывается и воссоединяется в серый цвет, превращаясь в единую точку зрения. Хорошо тебе, бур-и-вестница!
А он, мятежный, просит дури,
Как будто в дури он другой!..
Волч прилегла на хвост гобелена и сладко зажмурилась. Ей вспомнилось самое начало своей истории. Как она нашла эту чудесную гостиную-Общалку с любимым гобеленом путем глупого заблуждения в лесу. Но если бы она не заблудилась, то и не нашла бы замок, и всех его обитателей, с которыми так здорово светски беседовать…
Дело было, конечно же, так, как оно и было. Неторопливо с крейсерской скоростью километров двадцать в час она бежала по утреннему лесу. Лес, само собой, был необычным. Если на него смотреть ненаправленным рассеянным взглядом, то все в порядке: деревья, как деревья, трава, как трава, корни… ну, корни, они везде корни, даже если их теряешь… А вот если посмотреть на лес в упор, то его очертания начинают колебаться и искажаться, как это всегда случается во сне. Этот процесс еще Кастанеда описывал, так что, если кому интересно, гугл ту ю к первоисточнику, чтобы всю книгу здесь не пересказывать.
Ну, так и вот. Бежала эдак Волч по лесу, сочиняла на ходу чукотскую народную песню «Что вижу, то пою» и тут же исполняла. Это получалось своеобразно (А вы пробовали во время бега петь? Вот то-то). В гармонию астматично врывались шумные вдохи и выдохи, придавая ей абсолютно немузыкальные моменты. Слава богу, зрителей не было. А когда никто не слышит, что ты там орешь, то кому какое дело, насколько это выходит правильно? Главное, что от большой души и доброго сердца. Ведь в чем прелесть караоке? Думаете в том, чтобы максимально похоже спеть песню? Нифигушки подобного! Прелесть в звукоизвлечении знакомой мелодии, а когда тебе еще и слова подсказывают, то вообще полный сервис и удовольствие! А вы говорите: очки, баллы… Хвост – вот, что главное!..
Бежала Волч, бежала и набежала на один особо зловредный корень, который талантливо замаскировался под тень. И когда волчья нога уверенно на него ступила, тот по-борцовски ухватил носок, резко дернул и перекинул противника через себя носом в тропинку. Волч не борец, Волч — боец. Ох, и досталось же этому худосочному! Моментально (в течение минут десяти) корень был изгрызен. И неплохая, скажу я вам, мочалка получилась. До сих пор можно мыться...
Лес неуловимо изменил свои очертания (а он это делал с периодичностью фиг знает пять в периоде), и теперь было совершенно непонятно, куда дальше бежать. Слегка озадаченная Волч бодро побрела туда, куда указывали пальцы лап, то есть в направлении «Иди туда, не знаю, куда дойдешь и дойдешь ли, дорогуша!»… Вот в этом-то направлении строго по азимуту Волч шла в течение мало-мальски длительного времени, пока не вышла на поляну, посреди которой лениво раскинулся Замок «Решето» со окрестности, прудом с лягушками, шатром с напитками, воротами с марками и прочими прелестями псевдосуществования. Да, и с гобеЛенами. Особенно с тем, длинным, на котором так удобно спать, завернувшись в щедро змеящийся по полу хвост…
Дорогая передача! Во субботу чуть не плача,
Вся Канатчикова Дача к телевизору рвалась.
Вместо, чтоб поесть, помыться, уколоться и забыться,
Вся безумная больница у экрана собралась.
Говорил, ломая руки, краснобай и баламут
Про бессилие науки перед тайною Бермуд.
Все мозги разбил на части, все извилины заплел,
И канатчиковы власти колят нам второй укол.
Уважаемый редактор! Может лучше про реактор,
Про любимый лунный трактор? Ведь нельзя же, год подряд
То тарелками пугают, дескать, подлые, летают,
То у вас собаки лают, то руины говорят.
Мы кое в чем поднаторели — мы тарелки бьем весь год,
Мы на них уже собаку съели, если повар нам не врет.
А медикаментов груды — мы в унитаз, кто не дурак,
Вот это жизнь! И вдруг Бермуды. Вот те раз, нельзя же так!
Мы не сделали скандала — нам вождя недоставало.
Настоящих буйных мало — вот и нету вожаков.
Но на происки и бредни сети есть у нас и бредни,
И не испортят нам обедни злые происки врагов!
Это их худые черти бермутят воду во пруду,
Это все придумал Черчилль в восемнадцатом году.
Мы про взрывы, про пожары сочиняли ноту ТАСС,
Тут примчались санитары и зафиксировали нас.
Тех, кто был особо боек, прикрутили к спинкам коек,
Бился в пене параноик, как ведьмак на шабаше:
«Развяжите полотенцы, иноверы, изуверцы,
Нам бермуторно на сердце и бермутно на душе!»
Сорок душ посменно воют, раскалились добела.
Вот как сильно беспокоят треугольные дела!
Все почти с ума свихнулись, даже кто безумен был,
И тогда главврач Маргулис телевизор запретил.
Вон он, змей, в окне маячит, за спиною штепсель прячет.
Подал знак кому-то, значит, фельдшер, вырви провода.
И нам осталось уколоться и упасть на дно колодца,
И там пропасть на дне колодца, как в Бермудах, навсегда.
Ну а завтра спросят дети, навещая нас с утра:
«Папы, что сказали эти кандидаты в доктора?»
Мы ответим нашим чадам правду, им не все равно:
Удивительное рядом, но оно запрещено!
А вон дантист-надомник Рудик,у него приемник «Грюндиг»,
Он его ночами крутит, ловит, контра, ФРГ.
Он там был купцом по шмуткам и подвинулся рассудком,
А к нам попал в волненьи жутком,
С растревоженным желудком и с номерочком на ноге.
Он прибежал, взволнован крайне, и сообщеньем нас потряс,
Будто наш научный лайнер в треугольнике погряз.
Сгинул, топливо истратив, весь распался на куски,
Но двух безумных наших братьев подобрали рыбаки.
Те, кто выжил в катаклизме, пребывают в пессимизме.
Их вчера в стеклянной призме к нам в больницу привезли.
И один из них, механик, рассказал, сбежав от нянек,
Что Бермудский многогранник — незакрытый пуп Земли.
«Что там было, как ты спасся?» — Каждый лез и приставал.
Но механик только трясся и чинарики стрелял.
Он то плакал, то смеялся, то щетинился, как еж.
Он над нами издевался. Ну сумасшедший, что возьмешь!
Взвился бывший алкоголик, матерщинник и крамольник,
Говорит: «Надо выпить треугольник. На троих его, даешь!»
Разошелся, так и сыплет: «Треугольник будет выпит.
Будь он параллелепипед, будь он круг, едрена вошь!»
Пусть безумная идея, не решайте сгоряча!
Отвечайте нам скорее через доку-главврача.
С уваженьем. Дата, подпись... Отвечайте нам, а то,
Если вы не отзоветесь мы напишем в «Спортлото».
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
