В кулаке сигаретную пачку – в комок. С зажигалкой вместе
Поворотом мигаешь – куда же ты прешься, скотина,
На спидометре – 100
а должно было быть и все 200
заглотнул кислорода
бензина
травы
никотина…
Телефонная трель.
Ну а может меня нету дома?...
Или просто – я умер, абонент отключен и не дышит
Черно – белая цель
На мишени до боли знакомой
Я сейчас
Я уже
Да стреляю я,
Тише, мля
Тише…
А потом – засыпать
Да не фейсом в снотворную стенку
Просто спинку откинув
И лучше – на правом сиденье
Чтобы встречная фура будила своей галогенкой
А водила курил, над баранкой склонясь мертвой тенью…
Я бы кровь перелил напрямую связав наши вены
По артериям яд – на двоих, чтобы долго и больно
Я на связи,
Я здесь
Я молчу.
Черно – белые стены
И мишени на них.
Кулаками в мишени – довольно…
…пьяным мачо очнулся в борделе напротив…Противно,
Сигарету нашел, подкурил ее с фильтра – и ладно
Хватит время рубить на узоры, да столь примитивно
Дверь ногою открыл, а на улице ветер…Досадно…
Дни считаю.
Уже.
Неспроста это…
Что здесь добавить
Будет день, будет ночь
Все проходит, зачем загружаться?...
Порулить еще сутки, а там можно будет оставить
Ключ в замке, подключиться
Войти, написать, подождать
И остаться…
А здесь жил Мельц. Душа, как говорят...
Все было с ним до армии в порядке.
Но, сняв противоатомный наряд,
он обнаружил, что потеют пятки.
Он тут же перевел себя в разряд
больных, неприкасаемых. И взгляд
его померк. Он вписывал в тетрадки
свои за препаратом препарат.
Тетрадки громоздились.
В темноте
он бешено метался по аптекам.
Лекарства находились, но не те.
Он льстил и переплачивал по чекам,
глотал и тут же слушал в животе.
Отчаивался. В этой суете
он был, казалось, прежним человеком.
И наконец он подошел к черте
последней, как мне думалось.
Но тут
плюгавая соседка по квартире,
по виду настоящий лилипут,
взяла его за главный атрибут,
еще реальный в сумеречном мире.
Он всунул свою голову в хомут,
и вот, не зная в собственном сортире
спокойствия, он подал в институт.
Нет, он не ожил. Кто-то за него
науку грыз. И не преобразился.
Он просто погрузился в естество
и выволок того, кто мне грозился
заняться плазмой, с криком «каково!?»
Но вскоре, в довершение всего,
он крепко и надолго заразился.
И кончилось минутное родство
с мальчишкой. Может, к лучшему.
Он вновь
болтается по клиникам без толка.
Когда сестра выкачивает кровь
из вены, он приходит ненадолго
в себя – того, что с пятками. И бровь
он морщит, словно колется иголка,
способный только вымолвить, что "волка
питают ноги", услыхав: «Любовь».
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.