А и Бэ, вместо того, чтобы по приказу начальника готовить ужин, сидели на трубе и стучали зубами. От страха. Поскольку уже темнело, баюкающий шепот листвы превратился в зловещий, лик желтоватой луны то и дело менял форму из-за набегающих на него облаков, а волки выли в трех местах одновременно. Добавьте к этому руины избушки, отсутствие горячей воды и одеял, да пяток мертвецов для полноты картины. Вот и дергались непроизвольно мелкой дрожью челюсти, в то время как остальные части тела пребывали в парализованном состоянии. Когда же из-под земли раздался грохот не то взрыва, не то обвала, А и Бэ синхронно свалились с трубы в глубоком обмороке.
* * *
Вахмурка начал ныть на десятой минуте пребывания в подземелье, но Кржемилик пресек его стенания на корню.
- Я тебе сейчас столько плюсов нашего здесь пребывания обрисую, вылезать не захочешь, - заявил он.
- Да уж, конечно, ага! - недовольно сказал Вахмурка, цепляясь за руку брата и все равно спотыкаясь. Вокруг было светло как на рассвете, однако голубое сияние, крутясь, поднималось от пола, и рассмотреть свои ноги ниже колен, а уж тем более структуру дорожного покрытия представлялось проблематичным.
- Ну, смотри! - сказал Кржемилик, таща Вахмурку на буксире. - Во-первых, здесь светло, а наверху ночь. А в ночном лесу таких умертвий можно встретить, мама дорогая!
- А то здесь их нет! - упрямо проворчал Вахмурка.
- А ты видел? - возразил Кржемилик. - Во-вторых, здесь сухо, а могло быть сыро, с мокрицами и всякими червяками.
- Фу-у! Смени тему!
- В-третьих, здесь тепло, потому что нет ветра и дождя.
- Дождя и наверху не было! - не сдавался Вахмурка.
- Но он мог пойти. А здесь не пойдет. В четвертых, здесь интересно. Посмотри на стены. Я этого мужика уже видел возле входа. И эту собаку!
- Вот уж никогда не был ценителем наскальной живописи!
- Тогда вот тебе пятый аргумент: нам на пятки наседает дворцовая стража! Надеюсь, ты также не ценитель задушевных бесед с дознавателями!
- О святой Кензон! - простонал Вахмурка. - Что-то мне первые дни службы в армии больше нравились!
- Сюда! Быстро! - вдруг скомандовал Кржемилик и резко дернул Вахмурку в сторону. Тот не успел и двух раз охнуть, как оказался в крохотной темной нише на уровне пола. Сияние сюда не проникало, поэтому братья получили прекрасный наблюдательный пункт, сами оставаясь незаметными.
Но Вахмурка понял это не сразу.
- Какого... - начал он, но Кржемилик мастерски зажал ему рот и указал пальцем куда-то вперед.
- Видишь - развилка? Те, кто идет за нами, должны свернуть на неверный путь, - тишайшим шепотом сказал он.
- Откуда ты знаешь, какой путь верный, а какой неверный? - так же шепотом спросил Вахмурка, слегка освободив рот от рукава Кржемилика.
- Картинка с мужиком на стене все время повторяется. Его будто ведут куда-то. Вот этот путь будем считать верным. А на стенах другого коридора просто цветы нарисованы.
Раздался другой шепот. Это сэр Чимдао ругался на сэра Ламеркуо, на крепких парней с признаками прогрессирующего идиотизма и на тот факт, что свой отпуск он вынужден проводить не просто на работе, а в дыре, в прямом и в переносном смыслах этого слова.
Кржемилик подобрал с пола камушек и бросил его в неправильный коридор с цветочками. Сэр Чимдао рефлекторно дернул головой на звук и уверенно предположил:
- Они там! Вперед! Быстрее!
Все пятеро ломанулись за камешком, и скоро звуки их шагов стихли в голубом сиянии.
- Надеюсь, там лабиринт, - прошептал им вслед Кржемилик.
- А ты добрый, - съязвил Вахмурка.
Кржемилик хмыкнул и начал выбираться из ниши. Вахмурка тоже вылез, отряхнулся и развернулся было назад.
- Не советую, - сказал Кржемилик, поправляя ремень на камуфляже, пятнышки которого приобрели нежно-голубоватые оттенки.
- То есть?
- Хочешь проверить, сколько их осталось сторожить вход?
Вместо ответа Вахмурка нахмурился, посопел и тяжело двинул вперед.
- Глянь-ка, - через несколько минут воскликнул Кржемилик, водивший носом по стенам.
- Чего там еще? - не сразу отозвался клевавший носом Вахмурка. У братьев были удивительно непохожие носы, и даже функциональные предпочтения этих носов были разными.
- Мужик нарисованный, - сказал Кржемилик с интонацией психиатра, встретившего нового пациента.
- Дался тебе этот мужик нарисованный!
- Картинка со смыслом! У входа он был сгорбленным и бородатым. Старик. Потом его стали рисовать помоложе. А здесь он уже ниже ростом и без бороды.
- Ну и что? Нарисовали, как человек взрослеет.
- Не-ет! Если бы он взрослел, изображение было бы повернуто лицом к выходу. А он все время смотрит на себя более молодого!
Вахмурка соизволил осмотреть стену. Фигуры на ней были, конечно, не нарисованы, на такой-то неровной, а представляли собой не очень выпуклый рельеф. Заинтриговавший Кржемилика мужик повторялся через каждые пятнадцать-двадцать шагов и, действительно, раз от разу становился все ниже, превращаясь в ребенка. Его окружала толпа каких-то женщин и неопределенного рода иных существ, задача которых заключалась, по всей видимости, в том, чтобы не дать ему сбежать.
-Кому-то делать было нечего, - подытожил Вахмурка.
- Тундра ты! - обиделся Кржемилик. - Это же знак!
- Какой еще знак?
- Я думаю, что впереди - Машина Времени!
- Тю! - разочарованно свистнул Вахмурка. - Я думал, ты умный человек!
Между тем стены подземного коридора ушли в стороны, и братья оказались на каменной дорожке, уходящей в грандиозную пещеру. Сияние тоже будто бы растворилось, равномерно повисло в воздухе и уже не мешало смотреть под ноги. Это было очень кстати, потому что между дорожкой и стенами обнаружились узкие, но, несомненно, очень глубокие пропасти. Свод бесконечно отдалился и замерцал кое-где красноватыми звездами. На стенах проступили книжные стеллажи, не то каменные, не то настоящие. Кржемилик пытался прочесть название какой-нибудь книги, но каждый раз перед ее корешком возникал и медленно плыл клочок белесого тумана.
- Слушай, пойдем назад, а? Я лучше со стражей поговорю, - в ужасе заныл Вахмурка, и Кржемилик уже было согласился, как вдруг на далеком потолке возникло чье-то холодное лицо, окруженное волосами-змеями, оно внезапно открыло глаза, исказилось, будто в страшном гневе или в боли, и разинуло рот. Братья присели и замерли. Черный рот дохнул синим пламенем, и дорожка позади них беззвучно ринулась в бездну. Грохот рушащихся камней возник позже, когда его смогли услышать А и Бэ...
- Теперь вперед, только вперед, - попробовал пошутить Кржемилик, но вышло как-то неуверенно.
Вахмурка ощутил приступ морской болезни и пошатнулся. Навстречу его падающему телу с тихим скрежетом поднялись кованые поручни, украшенные завитушками, листиками и шипами.
- Ой, спасибо, - машинально проговорил Вахмурка, цепляясь за поручень.
- Вот видишь, не все так плохо, - сказал Кржемилик. - Это доброе место.
- Ага, - не согласился Вахмурка, показывая большим пальцем назад, туда, где теперь прерывалась дорожка. - Это плохое место.
- Посмотрим, - заключил Кржемилик.
Они пришли. Дальше пути не было. Вернее, в стороны возносились две ажурные винтовые лесенки, упиравшиеся в книжные стеллажи где-то выше тумана. Дальняя стена грота обросла, будто грибами, городом безмолвных домов. А прямо перед ними над пропастью висела круглая площадка, обрамленная все тем же затейливым поручнем. И над серединой площадки на трех толстых, покрытых зеленой патиной корабельных цепях висело стеклянное сооружение, которое с одинаковым успехом - у кого какое воображение - можно было назвать и ларцом, и гробом.
Провинция справляет Рождество.
Дворец Наместника увит омелой,
и факелы дымятся у крыльца.
В проулках - толчея и озорство.
Веселый, праздный, грязный, очумелый
народ толпится позади дворца.
Наместник болен. Лежа на одре,
покрытый шалью, взятой в Альказаре,
где он служил, он размышляет о
жене и о своем секретаре,
внизу гостей приветствующих в зале.
Едва ли он ревнует. Для него
сейчас важней замкнуться в скорлупе
болезней, снов, отсрочки перевода
на службу в Метрополию. Зане
он знает, что для праздника толпе
совсем не обязательна свобода;
по этой же причине и жене
он позволяет изменять. О чем
он думал бы, когда б его не грызли
тоска, припадки? Если бы любил?
Невольно зябко поводя плечом,
он гонит прочь пугающие мысли.
...Веселье в зале умеряет пыл,
но все же длится. Сильно опьянев,
вожди племен стеклянными глазами
взирают в даль, лишенную врага.
Их зубы, выражавшие их гнев,
как колесо, что сжато тормозами,
застряли на улыбке, и слуга
подкладывает пищу им. Во сне
кричит купец. Звучат обрывки песен.
Жена Наместника с секретарем
выскальзывают в сад. И на стене
орел имперский, выклевавший печень
Наместника, глядит нетопырем...
И я, писатель, повидавший свет,
пересекавший на осле экватор,
смотрю в окно на спящие холмы
и думаю о сходстве наших бед:
его не хочет видеть Император,
меня - мой сын и Цинтия. И мы,
мы здесь и сгинем. Горькую судьбу
гордыня не возвысит до улики,
что отошли от образа Творца.
Все будут одинаковы в гробу.
Так будем хоть при жизни разнолики!
Зачем куда-то рваться из дворца -
отчизне мы не судьи. Меч суда
погрязнет в нашем собственном позоре:
наследники и власть в чужих руках.
Как хорошо, что не плывут суда!
Как хорошо, что замерзает море!
Как хорошо, что птицы в облаках
субтильны для столь тягостных телес!
Такого не поставишь в укоризну.
Но может быть находится как раз
к их голосам в пропорции наш вес.
Пускай летят поэтому в отчизну.
Пускай орут поэтому за нас.
Отечество... чужие господа
у Цинтии в гостях над колыбелью
склоняются, как новые волхвы.
Младенец дремлет. Теплится звезда,
как уголь под остывшею купелью.
И гости, не коснувшись головы,
нимб заменяют ореолом лжи,
а непорочное зачатье - сплетней,
фигурой умолчанья об отце...
Дворец пустеет. Гаснут этажи.
Один. Другой. И, наконец, последний.
И только два окна во всем дворце
горят: мое, где, к факелу спиной,
смотрю, как диск луны по редколесью
скользит и вижу - Цинтию, снега;
Наместника, который за стеной
всю ночь безмолвно борется с болезнью
и жжет огонь, чтоб различить врага.
Враг отступает. Жидкий свет зари,
чуть занимаясь на Востоке мира,
вползает в окна, норовя взглянуть
на то, что совершается внутри,
и, натыкаясь на остатки пира,
колеблется. Но продолжает путь.
январь 1968, Паланга
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
