Конечно, можно было воспользоваться телепортацией, но Колдуну хотелось прогуляться по летнему солнечному сосняку, размять новое тело и даже - стыдно признаться! - послушать птичек. Да и подумать о дальнейшем житье-бытье. Поэтому, бодро стуча по плотному песку и кучам опавшей хвои позаимствованной у горе-вояк дубиной, он шел, глубоко дышал, раздувая ноздри, и плотоядно ухмылялся.
Шел он, собственно, в столичный город Верходуйск реализовывать свои узурпаторские планы. Но, надо сказать, с каждым километром пройденного пути планы эти несколько съеживались. Сначала, упившись крови солдатиков и опьянев ею до волчьей невменяемости, он хотел выжечь все живое в радиусе планеты. Однако прикинул объем работы и решил - лень. Потом попробовал на вкус мысль о неограниченной монархической власти на троне Императора всея Кензо. Подумал и понял - неинтересно. Когда все есть и нечего преодолевать - это не жизнь для молодого и темпераментного, это жабье прозябание в стоячем болоте. Другое дело - стать вторым лицом в государстве и посвятить себя интригам. Дворцовым ли, политическим ли - один хрен, лишь бы поколбасить людишек. Вот это будет полнокровная река удовольствий.
Колдун вспомнил свое любимое воплощение - тщедушное, но весьма мозговитое тело Армана Жана дю Плесси, герцога де Ришелье. Вспомнил город имени самого себя, авантюриста Бекингема, с которым делил любовь Анны, недалекого умом Людовика, за которого так трогательно дралась та четверка мушкетеров, вспомнил свои ученые трактаты и гениальную выходку, названную потомками Днем одураченных. Ах, какие времена были, какие шаткие альянсы, горькие победы и вдохновляющие поражения!
Итак, решено! Он ворвется свежим вихрем в гущу народной жизни, именуемую императорской властью и станет правящей тенью самодержца. Держитесь, упрямые кензоане и смазливые кензоанки! Вы все еще верите в спокойную бюргерскую жизнь? Тогда я иду к вам!
Краем глаза Колдун заметил движение позади себя и обернулся. Шагах в тридцати, полускрытая молодой сосенкой, стояла какая-то полупрозрачная сущь и сосредоточенно делала вид, будто изучает транспортные пути муравьев. Пастух!
Колдуна чуть не вывернуло печенькой покойного Учмурты. И сюда эти твари забрались! А ведь это проблема. Конечно, Пастуха можно уничтожить Силой, но тогда в каком-то другом месте возникнет два новых. Иными словами, борьба с ними лобовыми методами запустит размножение этих паразитов в геометрической прогрессии. И тогда вместо златокудрых кензоанок просторы империи заполонятся призрачными толпами этой вошеподобной мерзости.
Нет, он подумает об этом завтра, как говаривала прелестная Скарлетт, девушка, ради зеленых глаз которой он затеял Гражданскую войну. Интересно ж было посмотреть, выживет она или падет смертью слабых, идя за плугом на аристократических каблучках. Завтра! Завтра он будет обдумывать за рюмкой кюрасо два изумительно нерешаемых вопроса: что делать с Ламьей и как извести Пастухов. А пока - радости жизни!
Взвыв от избытка счастья, Темный Колдун крутанулся на месте и телепортировался на много миль южнее, прямо во дворец Единственномудрого правителя Кензо.
* * *
Царственная супруга безымянного императорского величества сидела в глубоком кресле посреди опочивальни и с глубочайшим сожалением рассматривала скелет селедки, держа его двумя пальчиками над тарелкой. Скелетик еще распространял аромат пряного посола, но сам деликатес был безнадежно съеден. Трагедия заключалась в том, что селедка поставлялась ко двору из Нидирляндии, а торговые связи за неимением флота растворились в новейшей истории. И никакие капризы, никакие закатывания глаз и истерик не помогли бы прекрасной, но глубоко беременной Амелии, дражайшей половине Единственномудрого, добиться второй порции любимой закуски. А мелкий рогатый скот, ведомый лично министром барановодства господином Хёльмё, не достиг еще и предгорий Крутоземелья. Нидирландия не даст ни кораблей, ни селедки, пока не получит баранов...
С этими государственными мыслями Амелия аккуратно уложила селедкины кости на блюдо, омочила пальчики в розовой воде и промокнула их салфеткой. Наследник ткнул изнутри пяткой. Амелия улыбнулась и сложила руки на укутанном рулонами шелка животике. Взгляд ее остановился на лимоне в вазе с клубникой. Императрица наморщила лобик, вспоминая, как он мог там оказаться, и перед ее мысленным взором возникла безобразная сцена, которую она утром закатила мужу. И отняла ведь у него лимон, а зачем ей эта кислятина? Она терпеть не может лимонов. Лимон - не селедка, в охотку не поешь.
На глаза Амелии накатились слезы. Жизнь показалась вдруг до отвращения пресной и опустошенной. Рука потянулась к колокольчику для вызова слуг, и в этот момент в покоях возник прекрасно сложенный, загорелый красавец. Амелия слегка опешила: она не видела, как мужчина входил, но затопившее ее вдруг оглушительное уныние не позволило проанализировать чрезвычайное происшествие.
- Хотите лимон? - глупо улыбаясь, спросила она у посетителя, рассматривая серый плащ и суковатую дубину, выглядевшую в его руках скипетром.
"Блин, - подумал Темный Колдун, телепортируя сквозь крышу на пустующую танцевальную террасу. - Главная интрига сорвалась".
Но смутило его не интересное положение императрицы. Просто за ее спиной, выжимая из своей хозяйки слезы, стоял Пастух.
* * *
Разумный Рукокрылый Тушканчик из рода Летающих Пробок, Говорун-Хохотун, В Каждой Бочке Затычка, Универсальное Устройство Для Преодоления Препятствий, иными словами, товарищ Адьюр проснулся от бесконечного блеяния тысяч баранов, окруживших его спальное гнездо среди ветвей саксаула. Кензоанские шашлычно-мохеровые курдючные архаромериносы бодро шагали в сторону моря, ведомые высоким господином в бурке, которая двумя широкими фрачными хвостами распласталась на необъятном крупе здоровенного пегого коня.
Но конь вместе с господином приближались уже к горизонту, а рогатые морды баранов волнами кружили со всех сторон, жевали на ходу и пускали вязкую слюну, от вида которой у Адьюра тут же пропал утренний аппетит. Однако худеть он не собирался, поэтому предпринял все усилия, чтобы положить конец подобному безобразию. Встав на цыпочки пяти нижних лапок, Адьюр расправил усы, вытянул вперед руку со сжатым кулачком и с диким воем летящего снаряда гвардейского миномета "Катюша" ринулся куда кривая вынесет.
Бараны шарахнулись врассыпную. Обернулся предводитель, близоруко прищурился с высоты конской спины и спустя полминуты двинул в прежнем направлении.
Адьюр дороги не выбирал и никуда не нацеливался, поэтому попал точнехонько в дымовую трубу избы, в которой квартировала безвременно сгинувшая воинская часть Медвежьего угла. Падение его сопровождалось грохотом, которое было слышно аж в стольном Верходуйске. Однако особых разрушений не последовало, только сажа из печи разлетелась по всем углам.
Тушканчик отряхнулся и огляделся. В комнате имелось немного мебели, веревка с вывешенными для просушки портянками, пять обескровленных мертвых тел, небольшая пушка и, судя по торчащему сапогу, еще один труп за печкой.
- Чой-то они здесь делали? - спросил Адьюр сам у себя вслух и тронулся в сторону холодильника, чтобы чем-нибудь перекусить, однако в этот момент заскрипела открываемая дверь, и он замер на месте.
Вошли тяжело нагруженные дровами Кржемилик и Вахмурка.
- Ой, - сказал Кржемилик и тихо осел на пол. Громко стуча, посыпались поленья.
- Э-э-э... - сказал Вахмурка и, нахмурясь, пошел на Адьюра. - Это ты сделал?
Вахмурка рос в деревне, видел, как свинья превращается в свинину, поэтому обошелся без обморока.
Адьюр с независимым видом отступал к стене.
- Чо это сразу я?
- Я, что ли? - Вахмурка закатал рукава, достал из-под лавки топор и неумолимо приближался к Адьюру.
Тушканчик покосился на орудие убийства и, продолжая пятиться, поинтересовался:
- А что, более цивилизованных методов разрешения конфликтов в Кензо не существует?
- Что?
Интеллектом Вахмурка сейчас не тягался бы и с быком, но целеустремленностью превзошел бы идущего на нерест лосося.
- Я говорю, давайте сядем за стол переговоров, выпьем водочки, подпишем пару договоров...
Вахмурка замахнулся, собираясь метнуть свой томагавк в говорливого грызуна. Адьюр почувствовал за спиной большой кусок металла и вспрыгнул на него. Через полсекунды его тельце провалилось в жерло пушки и полностью скрылось внутри. Как он и рассчитывал, это его спасло, потому что топор уже летел. Однако встретив пустоту на том месте, где только что стоял зверек, топор продолжил полет и врезался лезвием в кресало. Огненная искра шлепнулась на смесь серы, древесного угля и селитры, и в тот же момент пушка оглушительно выстрелила.
Вахмурка, конечно, мог не верить своим глазам, но на ядре, несшемся из жерла, сидел чумазый грызун с горящими глазами, размахивая всеми левыми лапами и упоенно крича: "Вперед!"
* * *
Если бы Император знал, на поиски чего, вернее, кого именно он посылает лучших людей, не исключено, что даже он десять раз подумал бы, прежде чем отдавать столь опрометчивый приказ...
