На первый взгляд могло показаться, что ведьма Труама ракетой смоталась до Задрапульки и обратно совершенно напрасно. Мало того, она утеряла там прежнее тело, а новое оказалось неустойчивым до полной утраты воли к аромату красного жасмина в том точном сочетании с другими ингредиентами, который составляет духи Кензо. Но это только на первый взгляд. На самом деле Труама приобрела бесценные сведения, и осталось только сообразить, как правильно ими воспользоваться.
Во-первых, она узнала имя Огненного Демона. Это имя - Крултыг - позволит ей управлять демоном по своему разумению. Правда, Ламья тоже знает его имя, но это не проблема, нужно просто успеть раньше. Куда и зачем успеть, это она придумает позже.
Во-вторых, она, кажется, поняла, чью именно бренную плоть теперь занимает. Собрав свои ощущения от нового тела, Труама убедилась, что оно принадлежало девушке высокого рода, девятнадцати лет, достаточно умной и независимой, убитой с помощью магии. Горло ей перерезали потом, когда она уже не дышала. Ведьма слышала диалог Ламьи и Крултыга, теперь пораскинула умишком и сообразила, что девушка, должно быть, дочь древнего правителя времен Развития Империи Кензо. Огненные Демоны часто живут возле захороненных останков последней убитой ими жертвы. Интересно, кто мог заставить его это сделать? В убийстве человека для Огненного Демона нет никакой корысти, а вот сидеть потом и ждать прощения приходится веками.
Ну, а в третьих, Труама обнаружила на планете Пастухов. Эти злобные твари питаются эмоциями. В их меню обычно вписаны такие блюда, как гнев, зависть, тоска, тревога, обида, ревность, ненависть. А поскольку аппетит приходит во время еды, Пастухи заставляют человека страдать и не отпускают, пока не опустошат его полностью. Для человека такая перманентная дойка частенько заканчивается опухолью. Нестерпимые боли - это уже десерт, своего рода сыры, ликеры и сигара, после чего наевшийся до отвала паразит со счастливым вздохом энцефалитного клеща покидает ауру мертвеца, а спустя неделю или две ищет нового слабака.
В окрестностях той лощины, где Труама пыталась одолеть Ламью, находилось несколько деревень, а Пастухов ведьма учуяла немного, двух или трех. Значит, это только разведчики. Возможно, к Задрапульке летит уже целый флот. Сами они нашли планету или подсказал кто? Обычно ведь они тянутся туда, где появляется Темный...
Неужто он возродился? О, демоны всего мира, только не это! Только не это!
- Только не это! - вскрикнула Труама вслух и остолбенела.
Потому что следующей ее репликой стало:
- Именно так!
- Что - именно так? - спросила Труама и замотала головой.
- Так - это жить! И, возможно, отомстить кому следует! - ответила она же.
Ведьма воспользовалась паузой и подумала.
- Э-э..., а с кем это я разговариваю? - спросила она у атмосферы.
Атмосфера промолчала.
- Шизофрения, однако, - Труама покачала головой и вынула из кармана очередной гвоздь. На крышу собачьей будки, где обитал белый черный терьер Филька, осталось прибить две доски.
Филька сидел рядом, моргал, зевал - в общем, следил за качеством работы. Он не обиделся на Труаму за то, что она позавчера разворотила ему полдома, и даже принес ей косточку из своих запасов. Но косточку, даже если бы она не смердела столь невыносимо, ведьма все равно есть бы не стала. Ведьма рассчитывала на дружеский ужин с Ламьей. Она сделала для этого все: просочившись сквозь щель под дверью и обнаружив отсутствие домового, вытерла везде пыль, перегладила белье, поменяла цветы в вазах (ну, украла в палисаднике дома мэра, ну, и что?), натерла паркет, потом вернулась во двор, все вымела, выкрасила, подрезала (задание-то она еще помнила), и теперь заканчивала ремонт собачьей усадьбы, где скромно собиралась жить.
Сидя на крыше и усердно тюкая молотком, она порой оборачивалась на великолепный розовый куст, который посадила перед окном Ламьи (ничего, мэр не обеднеет, а с дороги куст не виден, никто и не узнает) и ухмылялась.
Под этим кустом она закопала найденные на туалетном столике Ламьи прекрасные духи японского мастера Кензо Такадо из городу Парижу.
