Если ты не хочешь, чтобы тебя забыли, как только ты умрешь и сгниешь, пиши достойные книги или совершай поступки, достойные того, чтобы о них писали в книгах
между ледниковым периодом
и ледовым побоищем
проложить однажды
дорогу жизни
Советует своим читателям книги « Нести свет да нести» Наталья Никулина. И следуя этой подсказке поэта, я теперь нащупываю во времени и пространстве этот путь. Поездом возвращаюсь из Боровска в сторону Москвы и не выпускаю из рук книгу, которую мне автор подарила. Читаю, не замечая вокруг никого. Даже быстро пробегающий за окном новый для меня пейзаж не притягивает взгляда. Я душой окунулся в стихи. И ощущаю, как поэзия Никулиной расширяет мою жизнь, удаляя из неё острым и точным словом всё лишнее. Благодаря этому мир, конечно, не улучшается, но, несомненно, и не ухудшается. Он становится полнозвучнее в звенящей тишине бытия, подтверждая мою излюбленную мысль, что жизнь дается один раз, и прожить её лучше со стихами!
И с новой книгой поэта я прокладываю себе новую дорогу, с головой погружаясь в такое знакомое, но ещё мало изученное и неведомое мне пространство, где теперь у нас на двоих общий путь, потому что автор напоминает: «за концом света – весна». И теперь я, вслед за поэтом, который так по-детски, но вполне убедительно «твёрдый орешек света катает во рту», готов убеждённо повторить «количество света, исходящего от вас,- эталон нашего возраста». И потому начинаю выстраивать оставшуюся жизнь, как указал поэт:
чтобы продлить день –
включаю свет,
чтобы продлить свет –
зажигаю лампаду.
Ловлю себя на мысли, что поэтический базис новой книги Н.Никулиной, с очаровательной плотностью поэтически прожитой мысли, почти стопроцентно совпадает с моим уровнем мирового космического океана, хотя уже приходится нести тяжёлое бремя «старой /одинокой,/больной черепахи». Но это не мешает смело «смотреть поверх головы судьбы, идущей мне навстречу», как подсказывает поэт, но при этом помнить «райское лето с раздавленными ягодами светлый дней», отыскивая «своего ангела в толстой книге под названием «Библия», а «на работу выходить, словно в открытый космос». Хотя понимаю, чувствую изработанным сердцем, что для меня уже отмерен «конец света всегда неожиданный – энергосберегающий». Но, тем не менее, всем своим внутренним содержанием ощущаю, как стихотворное слово в книге Н.Никулиной балансирует на кончике иглы, где поэт помещает не только ангелов, но и любимых художников, присваивая «васильки шагала». И хотя ради объективности поэт фиксирует краем глаза и космогонию, и самогонию России, но при этом упорно создаёт личную душевную формулу повседневной устойчивости, в которой:
черный квадрат
малевича
равен сумме квадратов ангелов
светлых
над поющими в терновнике
И эта формула убеждает, что без человека поэзия имеет колоссальные провалы и пустоты, но в душе она находит основополагающие и очень важные подпорки для постоянно накреняющегося горизонта бытия под настойчивым давлением того света. Чаще всего поэтически одарённый человек заполняет пустоты бытия языком, говорением, речью, в итоге главным Словом, которого всегда так не хватало людям в прошлом и недостает в будущем, пусть даже немного читателей для него найдётся. Читатель в такой ситуации уже ничего не решает. Читатель бессилен, он всего лишь статист, потому что поэзия – это оргазм человека в статичном мире, где главенствует вычеркнутость неописанного. И поэтическое слово – это бытие в оправе Бога, а Бог - в формате бытия, где едоки хлеба вместе с ангелами вместе обучаются есть хлеб изящной словесности. Но только «с поющими в терновнике» понимаешь, что мир улучшается лишь в то и на то мгновение, когда человечество прирастает счастливыми людьми, хотя внешне всё остаётся на своих местах. Но разлив массы счастливого большинства делает всё вокруг теплее, уютнее. Другого способа улучшить русский мир, хотя бы на мгновение, нет или никто его не знает. И, как бы ни сложилась наша дорога жизни, очень важно ощутить как
…это маленькое
сверкающее
голубое
и круглое
как дурак
новогоднее счастье
возвращается
Хотя бы раз в году … Теперь моё маленькое счастье, как я теперь понимаю,- это короткие поездки в Боровск, которые делают мою пресную жизнь на краю земли «новогодним счастьем» и кажутся миражом, воспетым в лунном молчании поверх Кудыкиной горы. Нынче с книгой Натальи Никулиной.
Но тут моё чтение в поезде прерывает слепая женщина, которая тихо поёт в общем вагоне электрички русский романс. Слушаю её тихий уставший голос, а когда она пошла по вагону собирать деньги - неожиданно, как и многие другие, бросаю свою монету в сумку. Никогда никому прежде не подавал - принцип такой. Но впервые поступился принципом и почувствовал себя лучше. Так Бог проходит в каждом из нас не жизнью, а словом, которое в каждом может ожить, важно только прислушаться к речи поэта, который сможет изменить вашу линию жизни, но это уже будет другая история… Пускай как эта крохотная, замеченная только автором книги Натальей Никулиной:
сегодня твоя тень
похожа на цветок.
пошевели лепестками.
Я пошевелил лепестками и понял, что чуть-чуть мир вокруг меня стал лучше, и вместе с поэтом я еще успеваю «на былую сторону радости»
Чем больше черных глаз, тем больше переносиц,
а там до стука в дверь уже подать рукой.
Ты сам себе теперь дымящий миноносец
и синий горизонт, и в бурях есть покой.
Носки от беготни крысиныя промокли.
К лопаткам приросла бесцветная мишень.
И к ней, как чешуя, прикованы бинокли
не видящих меня смотря каких женьшень.
У северных широт набравшись краски трезвой,
(иначе - серости) и хлестких резюме,
ни резвого свинца, ни обнаженных лезвий,
как собственной родни, глаз больше не бздюме.
Питомец Балтики предпочитает Морзе!
Для спасшейся души - естественней петит!
И с уст моих в ответ на зимнее по морде
сквозь минные поля эх яблочко летит.
<1987>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
