Земляные окраины мира,
Необузданных новых земель,
Заражают любовью внеземною,
Мыслящих правдой землею родной,
Все открыты пространства великих полей,
Не забыты леса и зовущих людей,
На пространстве как-будто забудешь себя,
Но, а жизнь не погрязла, сознала сама,
Вся велика Россия, леса и поля,
И любимая песня звучала всегда,
Не забыла тебя и любила, ждала.
Земляные окраины мира,
Необъятная Российская земля и ее просторы,
Необузданных новых земель,
Огромная земля пустует, потому как она незаселенна людьми,
Заражают любовью внеземной,
Эти просторы завораживают своей красотой,
Мыслящих правдой землею родной,
Только тех людей, которые могут оценить красоту Родины России,
Все открыты пространства великих полей,
Не забыты леса и зовущих людей,
Для народа России, открыта земля, и леса зовут, люди приходят вновь и вновь, и поэтому они не забыты,
На пространстве как-будто забудешь себя,
Но, а жизнь не погрязла, сознала сама,
Если живешь в России, жизнь по-настоящему впечатляет, в отличие от тех, кто покинул ее,
Вся велика Россия, леса и поля,
И любимая песня звучала всегда,
Не забыла тебя и любила, ждала,
Всех тех , кто покинул Родину, Россия ждет домой, потому как она незабыла.
Так гранит покрывается наледью,
и стоят на земле холода, -
этот город, покрывшийся памятью,
я покинуть хочу навсегда.
Будет теплое пиво вокзальное,
будет облако над головой,
будет музыка очень печальная -
я навеки прощаюсь с тобой.
Больше неба, тепла, человечности.
Больше черного горя, поэт.
Ни к чему разговоры о вечности,
а точнее, о том, чего нет.
Это было над Камой крылатою,
сине-черною, именно там,
где беззубую песню бесплатную
пушкинистам кричал Мандельштам.
Уркаган, разбушлатившись, в тамбуре
выбивает окно кулаком
(как Григорьев, гуляющий в таборе)
и на стеклах стоит босиком.
Долго по полу кровь разливается.
Долго капает кровь с кулака.
А в отверстие небо врывается,
и лежат на башке облака.
Я родился - доселе не верится -
в лабиринте фабричных дворов
в той стране голубиной, что делится
тыщу лет на ментов и воров.
Потому уменьшительных суффиксов
не люблю, и когда постучат
и попросят с улыбкою уксуса,
я исполню желанье ребят.
Отвращенье домашние кофточки,
полки книжные, фото отца
вызывают у тех, кто, на корточки
сев, умеет сидеть до конца.
Свалка памяти: разное, разное.
Как сказал тот, кто умер уже,
безобразное - это прекрасное,
что не может вместиться в душе.
Слишком много всего не вмещается.
На вокзале стоят поезда -
ну, пора. Мальчик с мамой прощается.
Знать, забрили болезного. "Да
ты пиши хоть, сынуль, мы волнуемся".
На прощанье страшнее рассвет,
чем закат. Ну, давай поцелуемся!
Больше черного горя, поэт.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
