Никогда не лишай человека или животное свободы, величайшего блага на земле. Не мешай никому греться на солнце, когда ему холодно, и прохлаждаться в тени, когда ему жарко
«Спят снега» - такое необычное название по строчке из стихотворения Бориса Пастернака, бывавшего в Касимове, носит новая книга стихов касимовского поэта, прозаика, краеведа, члена СП России Фаины Игнатьевой, которая только что вышла в одном из издательств г. Рязани. Автор приурочила выход книжки к своему юбилею.
КРУПИНКИ БИОГРАФИИ
Фаина Игнатьева появилась на свет 30 августа 1942г. в семье фронтовика, получившего серьезное ранение еще в 1939г. в войне с белофиннами - Николая Михайловича Крапотина и Анкиндины Михайловны (в девичестве Вилковой). До 6 лет жили на Старом Посаде. Ввосьмером зимовали на кухне (вторая половина из-за экономии топлива не отапливалась), пока отцу не был выделен участок рядом с клубом Овчинно-меховой фабрики под строительство дома. Когда девочка пошла в школу - читать, писать не умела, но наизусть уже знала сказку «Теремок». Седьмая школа имела два здания. Фаина училась в деревянном. Первой учительницей была Раиса Константиновна Ширинская, в меру строгая, даже за «прописи» ставила «неуды», приучая юных барышень к аккуратному письму. Здесь девочкой были открыты первые книги. Выяснила, что их можно читать самой. Из 7-й начальной - перешла в 3-ю среднюю школу. Запомнились уроки Алексея Никифоровича Васина, который руководил классом и вел математику. Поэтому и поступила в КИТ - на самое престижное отделение «ремонт и монтаж станочного (так называлось в то время) оборудования». Литературу здесь прекрасно преподавала Надежда Ванюшина, письмо которой в 90-х публиковалось в «Роман-газете», выходившей массовым тиражом. В душе студентки появилась поэтическая нотка! В 16 лет написала первое стихотворение, которое было опубликовано в районной газете. Писалась ею и лирика, и сатирические куплеты. Жаль ничего не сохранилось. Автор, в то время, не придавала этому серьезного значения. На преддипломной практике в Москве, познакомилась с мужем Анатолием Игнатевым. В 1962г. поженились («Золотая свадьба»!). В 1964г. родился сын Сергей. В 1973 посещала известное литобъединение «Магистраль», вместе с мужем, где занимались в свое время поэты: Евгений Евтушенко и Белла Ахмадулина, выдвигавшиеся на Нобелевскую премию. Трудилась 22 года инженером, в том числе и в оборонке. С 1997г. (15-летний юбилей!) супруги Игнатьевы живут на Старом Посаде постоянно. В 1999г принесли для «Мещерской нови» первый очерк «Старый Посад». Теперь Фаина и Анатолий соавторы романов: «Крест Мещеры» (2002г.), «Владетельный князь Мещерский» (литературная премия имени Расула Гамзатова), «На стыке времени». Одновременно были приняты в СП России. Стихи Фаины публиковались в совместной с мужем книге: «Светлые воды Оки», в альманахе «Литературный Касимов». И вот, можно сказать, первый авторский сборник поэтессы.
«Я родилась в этом самом доме, что представлен на обложке, в столице Мещеры – городе Касимове, в его первооснове – Старом Посаде. Место это не только опоэтизировано природой, но и одухотворено древним историческим содержанием. В писцовых книгах Касимова 1627 года оно уже носило это имя…» - пишет Фаина Игнатьева в предисловии своей книги стихотворений «Спят снега». Теперь Старый Посад опоэтизирован и ее стихами. Ведь основной темой сотни и одного стихотворения – стало с ее слов: «любви немыслимой служенье» - любви к отчему дому, Родине и человеку.
Вот что говорят о книге касимовской поэтессы ее коллеги по перу, поэты, члены СП России, авторы множества поэтических книг.
Геннадий Морозов:
- Фаина Игнатьева – природный поэт. Она – от природы! Не искусственный поэт. Фаина обладает творческим чутьем на народный быт, жизнь вообще, на родной язык и образно мыслит. Она, ну как бы сказать, – точно улавливает психологическое состояние современного дня! Поэтому ее стихи обращены к такому утонченному читателю. В тоже время ее книга – живая, не мертвая! Читается безотрывно, с интересом. Творческое кредо Фаины Игнатьевой – заключается в том, что она предана своему краю, своему местожительству.
Борис Гучков:
- Очень добрые, душевные стихи, со своеобразным языком, чувствуется любовь к родной земле, к родному дому, к городу в котором живет. Многие стихи посвящены Касимову и родному краю, добрым людям. Доброта переполняет творчество Фаины Игнатьевой.
Читая книгу, все больше убеждаешься, что настоящая поэзия – в простоте слога: «Весь дом на воздым,// свадьба слажена, // и невеста с женихом//под образа посажена.». Написать такое – весьма сложно, если не знать жизнь, ее составляющих и ориентироваться на фольклор и даже отталкиваться от него. Или вот еще: «Проснулась. Ходики ворчат://Вставай, мол, дел у нас немало, // А у меня весь интерес// Лишь к лоскутному одеялу.//Под ним так сладостно-тепло, // А по нему гуляет лето:// Цветут ромашки на лугу,//Реки лоскутик голубого цвета». Прочтешь подобное и как в детстве побываешь! И не только. Ведь сейчас лоскутное одеяло – превратилось в неповторимую картину. Из обычных одеял искусные художники с иголкой в пальцах рук ровными стежками – делают настоящее искусство. За такие вещи люди готовы отдать большие деньги и украсить ими жилища. Мне же дорого то, мамино, из детства, что в стихотворении: «Рождество» Фаины Игнатьевой и ее стихи, которые в рыночное время не ценятся. Какое оно, одеяльце, расписное в своей простоте, как и все стихи в этой небольшой книжке. «- Ты образ только сотвори, -//Она мне тихо отвечает, -//А остальное ни к чему,//Господь и так про всех все знает.//». Образ в стихе, как и форма его – первооснова. Все это присутствует в поэзии Фаины Игнатьевой: «Расчесывает солнце по утрам// лучами кудри молодых берез,//я подставляю маковку свою, прошу коснуться и моих волос.//». Есть в ее стихах и еще удивительно точные детали: «соседки в плюшевых жакетках», «река мертва» - зимой.
Одно стихотворение, позволю привести полностью оно из тех славных 80-х, когда снегом заносило заборы – это Фаина Игнатьева и только! Такого содержания нет ни у кого из поэтов, а поэзию нашу – я хорошо знаю:
* * *
Как много снега намело…
Он покрывалом лег под окна.
и край старательно его
под старый дом подоткнут.
В полон забор поникший взял.
повесил на него игрушки:
и белоснежного кота,
и лапы заячьи и ушки.
А зимний сад не дал пройти –
провалишься по пояс сразу,
но солнцу щедро разрешил
разбросить всюду горсти стразов.
И снег совсем уже не снег,
а будто бы река какая,
лопата, что тебе весло,
гребет, дорожку расчищая.
И хочется в его волну
нырнуть и в пену окунуться,
и с обновленною душой
к себе вернуться.
Лирический герой книжки – сама авторша, которая летает в лучике солнца – пылинкой и имеет большое желание высказаться и донести свою любовь к людям через стихи: «в горле застрял сердца комок, жую свое сердце, чтоб сделать глоток». Да от «зрелых яблок листопад» - бывает, без сомнения, но зрелые стихи – некогда не упадут ниже плинтуса, как сейчас модно выражаться. Поэтесса улыбается по этому поводу так: «а что созрело, то упасть – должно» - это уже и Библия и философия, проникнуть в которую, подвластно не каждому. Надо уметь читать между строк. Хороши и рифмы найденные Фаиной. Помню, как в свое время хвалили открытия Евгения Маркина в столичном еженедельнике «Книжное обозрение». Новая рифма - это открытие в поэзии, которое может сделать лишь настоящий художник слова. Такие рифмочки как: в уголках = взалкав; вроде бы = юродивым и множество других новоселы на поэтическом Олимпе! Богат и колоритен язык касимовской поэтессы, о котором в наше время стали забывать, а гоняются современные поэты-невелички, как Пушкинский поп толоконный лоб за новизною. Здесь же в книжке «Спят снега» есть не только «поцелуй нежнее пуха», но и «солоность припухших губ» имеется! И наблюдение за жизнью, и музыкальный слух у автора отменные. Вот для примера глаз настоящего поэта из стихотворения «Новогоднее»: «…«Коробочку» мурлычет кот, // и пахнет детством ветка хвои, // и чувство странное такое:// все было, есть и не уйдет.»//. А вот чем не настоящая Поэзия: «и вянет лист живой кленовый». Вот еще крупинка золота: «а берег счастья, как мираж».
Люди любых возрастов, а здесь есть и детские стихотворения, которые писать во много раз труднее, найдут в этой книге для себя стихи для души в минуты грусти и в минуты веселья, уединившись с ней и вдумавшись в нее.
Как побил государь
Золотую Орду под Казанью,
Указал на подворье свое
Приходить мастерам.
И велел благодетель,-
Гласит летописца сказанье,-
В память оной победы
Да выстроят каменный храм.
И к нему привели
Флорентийцев,
И немцев,
И прочих
Иноземных мужей,
Пивших чару вина в один дых.
И пришли к нему двое
Безвестных владимирских зодчих,
Двое русских строителей,
Статных,
Босых,
Молодых.
Лился свет в слюдяное оконце,
Был дух вельми спертый.
Изразцовая печка.
Божница.
Угар я жара.
И в посконных рубахах
Пред Иоанном Четвертым,
Крепко за руки взявшись,
Стояли сии мастера.
"Смерды!
Можете ль церкву сложить
Иноземных пригожей?
Чтоб была благолепней
Заморских церквей, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.
Государь приказал.
И в субботу на вербной неделе,
Покрестись на восход,
Ремешками схватив волоса,
Государевы зодчие
Фартуки наспех надели,
На широких плечах
Кирпичи понесли на леса.
Мастера выплетали
Узоры из каменных кружев,
Выводили столбы
И, работой своею горды,
Купол золотом жгли,
Кровли крыли лазурью снаружи
И в свинцовые рамы
Вставляли чешуйки слюды.
И уже потянулись
Стрельчатые башенки кверху.
Переходы,
Балкончики,
Луковки да купола.
И дивились ученые люди,
Зане эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была!
Был диковинный храм
Богомазами весь размалеван,
В алтаре,
И при входах,
И в царском притворе самом.
Живописной артелью
Монаха Андрея Рублева
Изукрашен зело
Византийским суровым письмом...
А в ногах у постройки
Торговая площадь жужжала,
Торовато кричала купцам:
"Покажи, чем живешь!"
Ночью подлый народ
До креста пропивался в кружалах,
А утрами истошно вопил,
Становясь на правеж.
Тать, засеченный плетью,
У плахи лежал бездыханно,
Прямо в небо уставя
Очесок седой бороды,
И в московской неволе
Томились татарские ханы,
Посланцы Золотой,
Переметчики Черной Орды.
А над всем этим срамом
Та церковь была -
Как невеста!
И с рогожкой своей,
С бирюзовым колечком во рту,-
Непотребная девка
Стояла у Лобного места
И, дивясь,
Как на сказку,
Глядела на ту красоту...
А как храм освятили,
То с посохом,
В шапке монашьей,
Обошел его царь -
От подвалов и служб
До креста.
И, окинувши взором
Его узорчатые башни,
"Лепота!" - молвил царь.
И ответили все: "Лепота!"
И спросил благодетель:
"А можете ль сделать пригожей,
Благолепнее этого храма
Другой, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.
И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его
Церковь
Стояла одна такова,
Чтобы в Суздальских землях
И в землях Рязанских
И прочих
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова!
Соколиные очи
Кололи им шилом железным,
Дабы белого света
Увидеть они не могли.
И клеймили клеймом,
Их секли батогами, болезных,
И кидали их,
Темных,
На стылое лоно земли.
И в Обжорном ряду,
Там, где заваль кабацкая пела,
Где сивухой разило,
Где было от пару темно,
Где кричали дьяки:
"Государево слово и дело!"-
Мастера Христа ради
Просили на хлеб и вино.
И стояла их церковь
Такая,
Что словно приснилась.
И звонила она,
Будто их отпевала навзрыд,
И запретную песню
Про страшную царскую милость
Пели в тайных местах
По широкой Руси
Гусляры.
1938
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
