Получила сегодня посылку из Иркутска. С родины. Подруга выслала сборничек «Другие имена», который иркутское отделение СП России не могло выродить 3,5 года, с моей публикацией…
Впечатление от обложки мерзкое, художнику из-за которого выход сборника, якобы, задержали на полгода стоило бы вырвать руки. Обложка сборника «бэлая» и букафки в заголовке «ИМЕНА» тоже белые!!! – соответственно видно, что сборник называется просто «ДРУГИЕ». Может обложку нужно над огнем подержать или какой магический обряд над ней совершить, чтобы буквы проступили, не знаю…
За эти 3,5 года в моей жизни – личной и творческой, произошли массы событий.
Я вышла замуж по большой любви и переехала с детьми от другого брака к мужу в Москву. Любящий муж-москвич, писатель, критик и прекрасный отец – в общем завидуйте! Через 2 года мытарств по Иркутскому регионально отделению СП вырвала в 2008 году корочки СП России, уже в Москве, была многократно печатаема в разных, как говорят (солидных) сборниках и журналах и не в одном из них с моими стихами не обращались так варварски бездарно и зло как в Иркутске… Словно бы составитель и редактор сборника, Сергей Эпов, целью своей поставил выбрать из моих стихов самые хиленькие, альбомные и так мастерски их испоганить… буквально написать их за меня )))))))))))
Может быть и правда образование мое и возраст юношеский не позволяют оценить мои же поэтические ляпы… ?
Окончила я Литературный институт им Горького, училась до этого в Иркутском педагогическом институте, Эпов старше меня на каких-нибудь пяток лет.
Может Сергею Эпову было трудно выбирать стихи из моей маленькой и тематически ограниченной подборки? – да,нет…стихи из той же подборки были опубликованы в «Нашем Современнике», «Огнях Кузбасса», «Московском вестнике» и т.д.
В общем ,я пришла к выводу, что задача Эпова была, коль не получилось совсем снять меня с публикации – всячески дискредитировать меня как автора. Слепить из меня эдакую школьницу с любовно-розовыми соплями,еще и свободного поведения в любви, хотелось бы тогда спросить у Эпов, который во вступительной статье вскользь , поминает мне какие-то «остро социальные нотки в моих стихах? Где? Где же тогда эти стихи с нотками?
Эти стихи были напечатаны, только отнюдь не в Иркутске, не в журналах и газетах моего родного края… Стихотворения: «В защиту Таежного леса» «Мой город», «Русское барство», «Песчаная архитектура», «Выжившие в девяностые» и т.д. были напечатаны, но в Москве…
К стыду, не знаю чьему за 13 лет моей творческой биографии в Иркутске вышло только 2 подборки моих стихов и в обоих случаях в нее отбирались намеренно самые слабые мои стихи (женская лирика) да и те тщательно искажались. Родная писательская организация вот уже 13 лет ведет себя по отношению ко мне как мачеха. Так что с теми правками, что внес Эпов меня можно было записать и в авангард… смысл исправленной им фразы до меня до сих пор не дошел…
«Я бреду по дороге… ищу… я на старте…
До бы просто добраться … как можно скорей»
Долго смеялась… стихотворение, которое писалось диалогом с Господом – легким движением пера Эпова (почти иззоповым) превратилось в стишок про кого-то торопящегося с недержанием домой, как можно скорей ))) Даю два варианта… мой и эповский
Сергей Эпов
Город бьется в сетях золотой паутины,
Словно рыба об лед, словно сом в ледостав.
Шапку снега на брови из елей надвинув,
Зимний лес засыпает, как будто устав…
И по этим дорогам к тебе не добраться,
Кто же горние тропы асфальтом мостит? –
Посреди перекрестка напиться, надраться,
Протрезветь… и останутся - горечь и стыд.
Нет дороги прямей, чем стежок по равнине,
Снежной белой равниной, пешочком домой,
Там назначена встреча… мечтаю о сыне-
Он обещан мне в городе ранней весной…
А дорогу судьбы не проложит по карте
Мне библейский Сусанин- пророк Моисей.
Я бреду по дороге… ищу… я на старте…
До бы просто добраться … как можно скорей.
Город бьется в сетях золотой паутины,
Словно рыба об лед, словно сом в ледостав.
Шапку снега на брови из елей надвинув,
В снежной спячке забылся зимний лес. Я устал:
От нелепой, бессменной борьбы с бездорожьем-
Сущий с круч Араратских наблюдает как сын –
Несмышленый балбес его, с грязною рожей,
Водит стайку машинок по дорогам крутым.
А по этим дорогам до Тебя не добраться,
Кто же горние тропы асфальтом мостит? –
Посреди перекрестка напиться, надраться,
Протрезветь… и останутся - горечь и стыд.
Нет дороги прямей, чем стежок по равнине,
Снежной белой равниной, пешочком домой,
Там назначена встреча…
мечтаю о сыне-
Он обещан мне в городе ранней весной…
А дорогу судьбы не проложит по карте
Мне библейский Сусанин- пророк Моисей.
Я тащусь по дороге, я ищу, я на старте,
До Тебя бы добраться, до Тебя бы, скорей…
Ну а в конце, чтобы так сказать расцветить картину, даю подборку своих стихов, которые мои земляки не увидят никогда благодаря таким вот Эповым, Козловым, Ясниковым и т.д.
***
Мы дети, выжившие в девяностые -
Депутаты делили власть,
Не могли накричаться всласть,
Затевая дебаты острые.
Мы пили из майонезных баночек суп,
Бесплатно в школах раздаваемый от бескормицы,
От всех болезней - анальгин был только в больнице.
Мы мечтали отоварить по талонам колбасу,
А ещё нам безумно хотелось конфет,
Любых, даже батончиков без бумажки;
Родители выглядели уставшими,
Глядя в наши голодные рты;
говорили: «Нет!»
Нет конфет, мяса - нет, хлеба - нет.
Есть - винегрет
Из домашней картохи, свеклы, огурцов…
Мы не видели дома голодных отцов,
Равнодушно спивавшихся по гаражам;
Им нечего было дать нам, они напивались в хлам.
Нас для них стало слишком много,
Кормить нас было дорого,
Водка была дешевле, они напивались без цели.
Нас кормили голодные матери,
Посылая отцов по матери.
Некоторые залезали в петлю,
С запиской: «Не прокормлю!»
Детдомов тогда открывалась тьма -
Нас толпой возвращали стране, государству.
Детсады превращали в детдома,
Нам светила колония да тюрьма.
Государи заступали на царство,
Плодилось новое барство…
Мы хотели поступить в ГПТУ;
Спецодежда, бесплатный «хавчик».
Там любой упакованный мальчик
Осуществлял свою мечту.
Было модно носить телогрейки,
Катанки-валенки; картонные наклейки
Становились качками. Шапки-пидораски
Защищали мозги от тряски;
На нас испытывали новый героин,
И дольф лунгрен был нашим героем,
И грудастая сабрина украшала каждый туалет;
Нам говорили: «Ничего интересного нет!»
Но у нас был свой интерес,
Мы знали уже, что в России есть секс!
А где-то есть колбаса.
До Москвы электричкой четыре часа -
И у вас уже есть колбаса!
В сытых городах Очередь требовала прописку
При покупке колбасы;
Мы говорили: «Дядя, не ссы!
Мы живём за углом, здесь близко!»
Вот такие у нас были шутки.
Мальчиков забирала армия,
Девочки шли в проститутки
Заработать на жизнь достойную.
Затевались новые войны.
Нас всё равно было слишком много…
Сейчас нам уже под тридцать,
Мы полноценные единицы.
Тем, кому повезло уцелеть и не спиться,
Предлагают за деньги плодиться,
Готовят четвёртый на нашей памяти кризис.
У власти шесть тезисов, как катехизис.
Зарплаты замораживают понемножку -
Нам уже наплевать!
На все фокусы власти мы отвечаем одним:
Угрюмо садим картошку!
Нас по-прежнему много, мы выжили
И нарастили на душах броню,
Мы не верим новому дню!
Во славу чьих-то славных идей мы не рожаем детей!
У нас на счетах ничего не сгорит,
Потому что нет ничего!
И пока у нас ничего не болит,
Мы празднуем над властью своё торжество!..
ЕВРАЗИЙКА
1
На пластилинном серо-голубом,
На неподъёмном шарике старинном
Летел в пространство сизым голубком
Мой предок дальний на коне былинном.
Волной неслась несметная орда,
Смывая городки и города.
Сшибались, падали и вновь разъединялись.
Вдаль уходили - дети появлялись…
2
Я – Евразийка, всем гожусь в невесты.
В скелете тонком моим генам тесно.
Меня прабабки круто замесили
На пересылках кочевой России.
Народы в поисках всё той же лучшей доли,
В таёжных приисках, на стройках и в забое.
С земных глубин вздымается порода,
В одну сливается вся уймища народа.
Все вплавились в меня, сваялись и сплелись.
Такая даль во мне, попробуй, оглянись!
ПЕСЧАНАЯ АРХИТЕКТУРА
Пескобетонная архитектура,
Глина, раскрашенная, как металл,
В глиняной жиже торчит арматура,
Тот неудачник, кто не украл.
Небо подперли песчаные глыбы,
Палки и тряпки торчат из щелей,
Вы ещё выше построить могли бы,
Лозунгу вторя, – «Жулье для людей».
Стоить и строить дворцы на трех сотках,
В тыл, упираясь другому дворцу.
(Забор под три метра, блондинка- молодка,
Дочь, что в правнучки годится отцу.)
В городе только холодные мощи
Пыльных, захватанных серых дворов.
Пивом на розлив запружена площадь,
Нет ни травинки, ни птиц, ни садов.
Воздух фильтрует за деньги машина,
А за забором на вилле своей,
Спит с автоматом в обнимку детина,
Лозунг придумавший: «Все для людей!»
28 марта 2008
День Шестой
1
Как прекрасна земля без людей,
Как чиста, как по-детски невинна.
И не слышно нелепых вестей,
И любовь ее к небу взаимна.
Как причудливы склоны ветвей,
Как округлы и трепетны липы,
В стороне от кичливых идей,
Вдалеке от унылой молитвы,
Как прекрасна земля без людей!
2
Шел день шестой. Земля существовала.
Над полем, над изнеженной листвой
Сияло солнце, бережно сияло.
Душа к Земле просилась на постой.
Мол, ничего, что грубые одежды,
Что тело не пригодно для жилья,
На небе жить, на небе безмятежном,
Мол, это бытие без бытия.
Кричала, что молиться не устанет,
Текли с небес горючие ручьи.
Но голос был, что Род на Род восстанет.
Бог полем шел. Он полем шел ничьим…
МОЙ ГОРОД
Мускулистый, как все настоящее,
Город просто пристанище дал
Моему поколенью ледащему,
Что сходилось квартал на квартал.
Мы кололись паршивыми иглами,
Собирали в полях коноплю,
Обменявшись в постели бациллами,
Всем подряд говорили "люблю".
Цепью звонко дрались и нунчаками,
Водку смело мешали с вином -
И ушли за железными траками,
Кто в Чечню, кто в кино за углом.
Кто-то прибыли в банке отращивал,
Кто-то полк поднимал в ружье...
Поколенье мое настоящее,
Ты ушло, словно детство мое.
Город, город, ты манишь нас пристально,
Все прощаешь отечески нам,
Только делит с тобою неискренно
Кто-то фарт, кто-то жизнь пополам.
В ЗАЩИТУ ТАЁЖНОГО ЛЕСА
Тайга лежала раскрасавицей,
Медвежьей шкурой меховой,
С такой и гребень-то не справится,
Пожар лишь только верховой.
Попалит шкурку. Глянь, в горельнике
Такой, смотреть не надоест.
Встаёт в багульнике и ельнике
Таёжный лес, надёжный лес.
Прошла эпоха одиночников,
В тайгу с двуручною пилой
Уже не ходят, полуночников
Манит туда доход другой.
Не за избою пятистенною,
Не за дровами в пять кубов,
А тех, кто ширь её бесценную
Спустить задёшево готов.
Пластай, руби, тебе забудется.
Обменный курс, доходный курс.
Тридцать монет, а вам не чудится,
За столько продан был Иисус?
Ползут КамАЗы многотонные
К Иркутску тайною тропой.
Такою тайной, ночью тёмною,
Что знает каждый постовой.
Где документы правят чистые
На свежий лес, таёжный лес,
Китайцы дельные и быстрые,
Наш лес им нужен позарез.
С машинами сопровождения
Доставят, там готов вагон.
И никакого преступления.
Всё шито-крыто испокон…
…Я помню город, соль за городом.
Рассвет над шумной Ангарой,
А вдалеке, за водным воротом
Заросший сопочник густой.
Сейчас там плешь, и нет художника
Запечатлеть пустой пейзаж.
Беснуюсь на манер острожника,
А, может, это глупь и блажь?
Зачем наследство заповедное
Нам жжёт от жадности нутро?
Хотеть ведь, кажется, не вредно?
У кошелька двойное дно?
Распродадим, располыхаем,
Достанем, спишем, растрясём.
Так Авеля прикончил Каин,
Так буриданов сдох осёл!
И шкура леса заплешивет,
Облезет, зарастёт пеньём.
Народ сопьётся и завшивет,
А мы ему ещё нальём,
Чтоб спал в угаре, беспечальный,
Смотрел, пока не надоест,
Тот сон, где плещется бескрайний
Бесценный лес, таёжный лес.
Снег идет, оставляя весь мир в меньшинстве.
В эту пору - разгул Пинкертонам,
и себя настигаешь в любом естестве
по небрежности оттиска в оном.
За такие открытья не требуют мзды;
тишина по всему околотку.
Сколько света набилось в осколок звезды,
на ночь глядя! как беженцев в лодку.
Не ослепни, смотри! Ты и сам сирота,
отщепенец, стервец, вне закона.
За душой, как ни шарь, ни черта. Изо рта -
пар клубами, как профиль дракона.
Помолись лучше вслух, как второй Назорей,
за бредущих с дарами в обеих
половинках земли самозванных царей
и за всех детей в колыбелях.
1980
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Авторизация
Камертон
