Философия целый век бьется, напрасно отыскивая смысл в жизни, но его — тю-тю: а поэзия есть воспроизведение жизни, и потому художественное произведение, в котором есть смысл, для меня не существует
На ладони худеющей речке опущу бумажный флот –
Мои письма, тобой не прочтенные. Письма куда нибудь.
Ненужные мысли, что жили надеждой, родинки черных нот
Кивают свое «прощай», отправляясь в последний путь.
Прощай…
*******
Еще можно сложить птиц – и они полетят сами,
Над городом, куполами, над первой ржавчиною в листве,
Быть может, встретят мои корабли, с бумажными парусами.
Немые птицы. Бездомные корабли. Не знают дорог к тебе.
*******
Еще можно сложить слово, как в сказке, из льдин.
Воздух такой особенный – с терпкостью хризантем.
И дышится так прозрачно и так легко. Дин –
Дон, кто хочет чтобы фея жила… Совсем
Никто не хочет.
Прощай…
А иногда отец мне говорил,
что видит про утиную охоту
сны с продолженьем: лодка и двустволка.
И озеро, где каждый островок
ему знаком. Он говорил: не видел
я озера такого наяву
прозрачного, какая там охота! —
представь себе... А впрочем, что ты знаешь
про наши про охотничьи дела!
Скучая, я вставал из-за стола
и шел читать какого-нибудь Кафку,
жалеть себя и сочинять стихи
под Бродского, о том, что человек,
конечно, одиночество в квадрате,
нет, в кубе. Или нехотя звонил
замужней дуре, любящей стихи
под Бродского, а заодно меня —
какой-то экзотической любовью.
Прощай, любовь! Прошло десятилетье.
Ты подурнела, я похорошел,
и снов моих ты больше не хозяйка.
Я за отца досматриваю сны:
прозрачным этим озером блуждаю
на лодочке дюралевой с двустволкой,
любовно огибаю камыши,
чучела расставляю, маскируюсь
и жду, и не промахиваюсь, точно
стреляю, что сомнительно для сна.
Что, повторюсь, сомнительно для сна,
но это только сон и не иначе,
я понимаю это до конца.
И всякий раз, не повстречав отца,
я просыпаюсь, оттого что плачу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
