Под веками - маки горячего летнего солнца,
горячего бреда и гнева,
осколки эмоций,
когда заносило «налево»,
а правила, тыкая в грудь указательным пальцем толпы,
твердили - как можете, барышня, вы,
позволить такое, да в ваши – то годы,
да в наше – то время?!
И капали слюни и бегали глазки
И жадно блестели.
А что мне до них,
когда за спиной вырастали железные крылья,
а ими не машут - тяжелая ноша
и миг долгожданный отрыва отложен,
а мир так привык
делиться на «до» и на «после» полетов,
на «да» и на «нет» разделяя свободу,
он дарит железные крылья и парус –
такая нелепость - тогда мне казалось….
Меж морем и небом прикована намертво.
Приходит толпа и читает мне правила,
а я вспоминаю о том, как пилили,
азартно тащили в ржавеющий лом
мои, пусть железные, крылья,
о том…
Ах, как бы хотелось исправить
все точки на запятые,
пробелы – на многоточия,
расправить по ветру свой парус,
но я исчезаю построчно.
Стирают.
Когда я утром просыпаюсь,
я жизни заново учусь.
Друзья, как сложно выпить чаю.
Друзья мои, какую грусть
рождает сумрачное утро,
давно знакомый голосок,
газеты, стол, окошко, люстра.
«Не говори со мной, дружок».
Как тень слоняюсь по квартире,
гляжу в окно или курю.
Нет никого печальней в мире —
я это точно говорю.
И вот, друзья мои, я плачу,
шепчу, целуясь с пустотой:
«Для этой жизни предназначен
не я, но кто-нибудь иной —
он сильный, стройный, он, красивый,
живёт, живёт себе, как бог.
А боги всё ему простили
за то, что глуп и светлоок».
А я со скукой, с отвращеньем
мешаю в строчках боль и бред.
И нет на свете сожаленья,
и состраданья в мире нет.
1995, декабрь
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
