Я вернусь к тебе в твой гостиничный пять на пять,
где не счесть птенцов отложил сигаретный дым,
где хранит коктебельные пробки кроватный тать
и удушливо тесно от чувственной наготы,
где взбивает сливки центра пустой балкон,
где слова гестаповски узкие, как ремень;
куда едет в полночь с шашкой наёмный конь,
откатавший сотни парфюмов чужих и сперм.
Я вернусь к тебе на цыплятах, голодных по
зёрнам тёплых звонков и фаст-лава под каучук.
И оставлю в ногах хрупкую ложь сапог,
словно взятку в карточке лечащему врачу.
.. .а потом, в бордовом карцере сброшу дым, –
как звонок навязчивый, или ботинки – с ног…
Я хотела всего-то – солнышка у воды,
а попала под прокисший терновый сок –
стала липкой, как кромка форточки, воробьёв
собирающая отравленным языком…
Я вернулась. Но это, милый мой, не любовь,
а фигурное вычитание под песком.
