и не так уж и холодно, и не пестрит от сант,
и незнайкины сантики в лунном мешке не звякнут.
зимний сад на стекле надышал не дыша десант
новогодних валькирий с бутылками яда «вагнер».
оркестровая яма снежинок – медузных жал,
золотистых орехов на лапах мертвецких россыпь…
и текут в пузырёк «отпустить» по краям ножа
прошлогодние блики заката, дерьмо и розы.
пенопластово вспыхнет пена любимых, по
сабленитной верёвке идущих куда-то в тартар –
и осыплется на окосевший за праздник пол
в ожидании мятой метёлки «сегодня-завтра».
и ты выйдешь на снег, и он в щупальца схватит ряст,
и на твой чемоданишко плюнет в сердцах карманник…
нет, не так уж и холодно – даже земной матрац
потихоньку бинты срывает с песочных ранок.
но зачем-то играет в ежа циферблат-опал,
рукоять чемодана льдинкою руки режет...
а в гирлянде, кружась, миссис арктика и ямал
отключают от аппарата любви одежду.
ты выходишь на снег, чище снега, как лихо, наг,
наг, как провод к померкшим лампочкам досоветским –
мимозимний заблудивший архипелаг,
холостая пуля, что не коснётся детства.
зимний сад медуз, орехово-хвойный морг,
оленина в железной банке – как чуда лакмус…
загадать желание.
лечь под махровый мох.
ощутить под подушкой беременный прошлым кактус.
Чем больше черных глаз, тем больше переносиц,
а там до стука в дверь уже подать рукой.
Ты сам себе теперь дымящий миноносец
и синий горизонт, и в бурях есть покой.
Носки от беготни крысиныя промокли.
К лопаткам приросла бесцветная мишень.
И к ней, как чешуя, прикованы бинокли
не видящих меня смотря каких женьшень.
У северных широт набравшись краски трезвой,
(иначе - серости) и хлестких резюме,
ни резвого свинца, ни обнаженных лезвий,
как собственной родни, глаз больше не бздюме.
Питомец Балтики предпочитает Морзе!
Для спасшейся души - естественней петит!
И с уст моих в ответ на зимнее по морде
сквозь минные поля эх яблочко летит.
<1987>
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
