душа проверяла степень своей дом/кратности.
непонятые понятые расписывались в протоколах.
желудочные картриджи не в тему требовали арахиса
и капельку корвалола.
пришельцы напичкивали её барбитуратами.
по шейке пот струйками шизился в ниагару…
душе ставили диагноз: самокатная, само-кратная,
с хронически-травматическим загаром –
по бокам лёгких, чуточку – у предсердия, –
неравномерно. стыдно. кривится азазелло,
натягивая кожу, будто чулок, на руку – сердится,
ставит штамп «брак» на темя мадмуазели.
а у неё имидж – «голый король». не подфартило девоньке:
гоняли сынки кагыбы кошку, выслеживал де ля фер…
ходила по досочке, шаталась, будто бычок беленький,
словно поставленный на ходули дцп-шный нерв.
повезло – нагрянули сверху. хотели – с обыском,
да, видно, нашли запрещённые мысли. или это всё же – темя?
санитары морга просили опознать её по описи,
но как опишешь контур отброшенной тенью тени?
я когда слышу эту историю, обещаю себе: всё, рита, меняю имидж!
не открываю дверь незнакомым, бога облизываю: отец-сват-кум…
никакой нечисти – так же и хвост откинешь!
До сих пор, вспоминая твой голос, я прихожу
в возбужденье. Что, впрочем, естественно. Ибо связки
не чета голой мышце, волосу, багажу
под холодными буркалами, и не бздюме утряски
вещи с возрастом. Взятый вне мяса, звук
не изнашивается в результате тренья
о разряженный воздух, но, близорук, из двух
зол выбирает большее: повторенье
некогда сказанного. Трезвая голова
сильно с этого кружится по вечерам подолгу,
точно пластинка, стачивая слова,
и пальцы мешают друг другу извлечь иголку
из заросшей извилины - как отдавая честь
наважденью в форме нехватки текста
при избытке мелодии. Знаешь, на свете есть
вещи, предметы, между собой столь тесно
связанные, что, норовя прослыть
подлинно матерью и т. д. и т. п., природа
могла бы сделать еще один шаг и слить
их воедино: тум-тум фокстрота
с крепдешиновой юбкой; муху и сахар; нас
в крайнем случае. То есть повысить в ранге
достиженья Мичурина. У щуки уже сейчас
чешуя цвета консервной банки,
цвета вилки в руке. Но природа, увы, скорей
разделяет, чем смешивает. И уменьшает чаще,
чем увеличивает; вспомни размер зверей
в плейстоценовой чаще. Мы - только части
крупного целого, из коего вьется нить
к нам, как шнур телефона, от динозавра
оставляя простой позвоночник. Но позвонить
по нему больше некуда, кроме как в послезавтра,
где откликнется лишь инвалид - зане
потерявший конечность, подругу, душу
есть продукт эволюции. И набрать этот номер мне
как выползти из воды на сушу.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.