Надеешься, всё будет хорошо.
Пусть кажется, что мир такой большой,
и ты летишь в нём фантиком помятым.
А мир на счастье скареден, ворчлив.
И сердце - словно неисправный лифт:
то где-то в горле, то в районе пяток.
И ни тепла, ни радости внутри.
В сто первый раз берёшь Экзюпери,
но в этот раз и он не помогает.
И ты бредёшь куда глаза глядят,
считать ворон, а может быть, цыплят,
а может, просто листья под ногами.
Закружит улиц злой водоворот,
из подворотни выйдет чёрный кот
и перейдёт-таки тебе дорогу.
Ты, плюнув через левое плечо,
продолжишь мысли как бы ни о чём,
и, ни единым мускулом не дрогнув,
пойдёшь вперед... Но что-то тут не то.
И это что-то связано с котом.
И с чем-то важным. Пятница сегодня.
Один и три составили число…
"И что тебя, чумазый, принесло
ко мне под ноги? Сразу видно - шкодник
и охмуритель всех окрестных дам.
Но я тебе пугать себя не дам!
Я и в приметы в общем-то не верю.
Тринадцать, кошки - это не моё…
Чего хромаешь, глупое зверьё?
Пойдём-ка в заугольный кафетерий,
куплю сосиску."
И пропащий день
вдруг станет лучшим, и уже нигде
не ощутишь, что мир ворчлив и вреден.
А счастье – рядом. Руку протяни,
и чёрный кот пойдёт с тобой за ним.
Или поедет.
Ю. Сандул. Добродушие хорька.
Мордашка, заострявшаяся к носу.
Наушничал. Всегда – воротничок.
Испытывал восторг от козырька.
Витийствовал в уборной по вопросу,
прикалывать ли к кителю значок.
Прикалывал. Испытывал восторг
вообще от всяких символов и знаков.
Чтил титулы и звания, до слез.
Любил именовать себя «физорг».
Но был старообразен, как Иаков,
считал своим бичем фурункулез.
Подвержен был воздействию простуд,
отсиживался дома в непогоду.
Дрочил таблицы Брадиса. Тоска.
Знал химию и рвался в институт.
Но после школы загремел в пехоту,
в секретные подземные войска.
Теперь он что-то сверлит. Говорят,
на «Дизеле». Возможно и неточно.
Но точность тут, пожалуй, ни к чему.
Конечно, специальность и разряд.
Но, главное, он учится заочно.
И здесь мы приподнимем бахрому.
Он в сумерках листает «Сопромат»
и впитывает Маркса. Между прочим,
такие книги вечером как раз
особый источают аромат.
Не хочется считать себя рабочим.
Охота, в общем, в следующий класс.
Он в сумерках стремится к рубежам
иным. Сопротивление металла
в теории приятнее. О да!
Он рвется в инженеры, к чертежам.
Он станет им, во что бы то ни стало.
Ну, как это... количество труда,
прибавочная стоимость... прогресс...
И вся эта схоластика о рынке...
Он лезет сквозь дремучие леса.
Женился бы. Но времени в обрез.
И он предпочитает вечеринки,
случайные знакомства, адреса.
«Наш будущий – улыбка – инженер».
Он вспоминает сумрачную массу
и смотрит мимо девушек в окно.
Он одинок на собственный манер.
Он изменяет собственному классу.
Быть может, перебарщиваю. Но
использованье класса напрокат
опаснее мужского вероломства.
– Грех молодости. Кровь, мол, горяча. -
я помню даже искренний плакат
по поводу случайного знакомства.
Но нет ни диспансера, ни врача
от этих деклассированных, чтоб
себя предохранить от воспаленья.
А если нам эпоха не жена,
то чтоб не передать такой микроб
из этого – в другое поколенье.
Такая эстафета не нужна.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
