Сидит напротив и слушает эти бредни -
пусть молчаливый, но всё-таки собеседник.
А ты не первый, конечно, и не последний,
кто хочет мысли перекричать.
Плывёшь по жизни без карт и без всяких лоций,
а там, где тонко, естественно, там и рвётся.
Погода мерзкая - так не хватает солнца,
а в темноте не найти причал.
Ночами тошно. И куришь, не замечая,
что пепел падает в чашку с остывшим чаем,
и даже кот, человечен и опечален,
в окно таращится, как и ты.
Окно - аквариум: люди, дома, машины
и фонари, и луны пятачок фальшивый.
А вместо корма в аквариум покрошили
сырого неба и пустоты.
Встанешь не с той ноги,
выйдут не те стихи.
Господи, помоги,
пуговку расстегни
ту, что под горло жмёт,
сколько сменил рубах,
сколько сменилось мод...
Мёд на моих губах.
Замысел лучший Твой,
дарвиновский подвид,
я, как смешок кривой,
чистой слезой подмыт.
Лабораторий явь:
щёлочи отними,
едких кислот добавь,
перемешай с людьми,
чтоб не трепал язык
всякого свысока,
сливки слизнув из их
дойного языка.
Чокнутый господин
выбрал лизать металл,
голову застудил,
губы не обметал.
Губы его в меду.
Что это за синдром?
Кто их имел в виду
в том шестьдесят седьмом?
Как бы ни протекла,
это моя болезнь —
прыгать до потолка
или на стену лезть.
Что ты мне скажешь, друг,
если не бредит Дант?
Если девятый круг
светит как вариант?
Город-герой Москва,
будем в восьмом кругу.
Я — за свои слова,
ты — за свою деньгу.
Логосу горячо
молится протеже:
я не готов ещё,
как говорил уже.
1995
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
