Скрипнет ворчливо:
- Куда собралась, тетëха?
Солнце ещё не взошло, на траве роса.
Рвëшься куда-то как будто бы дома плохо,
ты путешествия эти свои бросай.
Сядешь у печки, согреешься, выпьем чаю
и поболтаем - соседи, посевы, дождь...
Ты за порог - и в унынии, и в печали
я, или дом, или вместе - не разберëшь.
Что тебе эти просторы, свободы, воздух,
сотни ромашковых солнц, перекличка рек,
радуга, синь васильков, шёпот леса, грозы?
Не насмотрелась?
Вон видишь в календаре
я отмечаю когда ты вернёшься, впрочем -
не помогает. Скучаю. И ни о чём
не получается думать ни днём, ни ночью...
Всё же уходишь?
В Свердловске живущий,
но русскоязычный поэт,
четвёртый день пьющий,
сидит и глядит на рассвет.
Промышленной зоны
красивый и первый певец
сидит на газоне,
традиции новой отец.
Он курит неспешно,
он не говорит ничего
(прижались к коленям его
печально и нежно
козлёнок с барашком),
и слёз его очи полны.
Венок из ромашек,
спортивные, в общем, штаны,
кроссовки и майка —
короче, одет без затей,
чтоб было не жалко
отдать эти вещи в музей.
Следит за погрузкой
песка на раздолбанный ЗИЛ —
приёмный, но любящий сын
поэзии русской.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
