Евсей Петрович вяжет петлю,
говорит Авдотье: «Сегодня уйду».
«Куда ты, старый!»
Авдотья в рёв.
«Не каркай, шмара,
дои коров.
Сегодня резать буду порося».
Сказал – и вышел в хлев,
взял нож, Авдотью не спрося.
Свинья лежала в сене.
Её зарезать не сумел,
она смотрела как Есенин,
как с белых яблонь дым
Евсей решил остаться молодым
с петлёй на шее.
Мочёным яблоком
закат сжимался
и не было его мертвее,
чем тот, кто подавился завтраком
и удавил Евсея.
В дымке осени
дышалось холодней,
пел вальсы Шуберт.
Авдотья запрягла коней.
Горела хата, хлев, овин,
свинья визжала.
Авдотья посмотрела в окна:
никто не приголубит.
В огне приветливо махал Евсей.
Она глотнула на помин,
шагнув на дно пожара.
Среди фанерных переборок
И дачных скрипов чердака
Я сам себе далек и дорог,
Как музыка издалека.
Давно, сырым и нежным летом,
Когда звенел велосипед,
Жил мальчик - я по всем приметам,
А, впрочем, может быть, и нет.
- Курить нельзя и некрасиво...
Все выше старая крапива
Несет зловещие листы.
Марина, если б знала ты,
Как горестно и терпеливо
Душа искала двойника!
Как музыка издалека,
Лишь сроки осени подходят,
И по участкам жгут листву,
Во мне звенит и колобродит
Второе детство наяву.
Чай, лампа, затеррасный сумрак,
Сверчок за тонкою стеной
Хранили бережный рисунок
Меня, не познанного мной.
С утра, опешивший спросонок,
Покрыв рубашкой худобу,
Под сосны выходил ребенок
И продолжал свою судьбу.
На ветке воробей чирикал -
Господь его благослови!
И было до конца каникул
Сто лет свободы и любви!
1973
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
