скрип-скрып, скрупит снежок, жизнью мается
падет сверху вдрызг лицом вниз, слякоть белая
разбивает город на квадраты, бестолковая мозаика
наступаю на него башмаком рваным, не хотела я
он ползёт чуть живой под колёса машин
а они в кашу его в кашу
этот день не раскроен бесконечно длин
страшен
снег водой, снег грязью проливной, пальто вымокло
и идёт домой
само
отдельно
вот придёт на порог, позвонит, постучит, спросит: кто там?
открывает дверь картонную меч дамоклов
стой
не ходи туда, пальто, не ходи, видишь – меч цепной
троится в разбитом трюмо
три меча –
плюётся Нева пеной
стоять бояться по местам
боязно одной
одним?
убежим?
я здесь ещё, твой снег ты снег
и пальто дырявое раскисшее
раскололось трюмо и дамоклов меч оберег
окончательно спившись
ноябрь
остаётся с ним.
В сырой наркологической тюрьме, куда меня за глюки упекли, мимо ребят, столпившихся во тьме, дерюгу на каталке провезли два ангела — Серега и Андрей, — не оглянувшись, типа все в делах, в задроченных, но белых оперениях со штемпелями на крылах.
Из-под дерюги — пара белых ног, и синим-синим надпись на одной была: как мало пройдено дорог... И только шрам кислотный на другой ноге — все в непонятках, как всегда: что на второй написано ноге? В окне горела синяя звезда, в печальном зарешеченном окне.
Стоял вопрос, как говорят, ребром и заострялся пару-тройку раз. Единственный-один на весь дурдом я знал на память продолженья фраз, но я молчал, скрывался и таил, и осторожно на сердце берег — что человек на небо уносил и вообще — что значит человек.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
