Далеко ли до Таллинна? до приморского детства,
до балтийского берега, до холодного ветра,
пляжи белые Пирита, низкорослые сосны –
не прибавили роста,
только я уже взрослый.
манит сдобною выпечкой – мякоть штруделя с вишней,
чрево Девичьей башни греет в бочке вино
и на ратуше старой Вана Томас на шпиле
управляет ветрами
в чёрно-белом кино.
Далеко ли до Таллинна? до балтийской волны,
где на рейде качаются, многоточием ярким,
горизонт преломляя, небо с морем сшивая,
рыболовных судов
бортовые огни.
зоопарк в Кадриорге – воют волки ночами,
сквозь разбитые стёкла слухового окна,
пробираясь тайком по рассохшейся лестнице
слышим вздохи слона
и жалеем слона.
Далеко ли до Таллинна? ещё живы деревья
парка в честь Катерины, клумб цветочных кипение,
стрелки крокусов в небо, взмах креста золотого
бронзокрылого ангела –
память павшим героям.
снег ложится на воду, тонкий лёд на прибое –
чуть коснёшься и треснет – можно рыбу поймать
и кораблик бумажный поплывёт к горизонту,
и за мокрые варежки
мама будет ругать.
Далеко ли до Таллинна? дым из труб, запах печек,
корабли, пароходы... город-сон, город-порт...
молодые матросики травят девочкам в юбочках
с лёгким привкусом пошлости
не смешной анекдот.
небо с морем намучено, рубят молнии тучи,
перламутровой килькой объедается кот,
у прибоя собака бессмысленно лает
и кусает волну,
и волна отползает.
К дому по Бассейной, шестьдесят,
Подъезжает извозчик каждый день,
Чтоб везти комиссара в комиссариат -
Комиссару ходить лень.
Извозчик заснул, извозчик ждет,
И лошадь спит и жует,
И оба ждут, и оба спят:
Пора комиссару в комиссариат.
На подъезд выходит комиссар Зон,
К извозчику быстро подходит он,
Уже не молод, еще не стар,
На лице отвага, в глазах пожар -
Вот каков собой комиссар.
Он извозчика в бок и лошадь в бок
И сразу в пролетку скок.
Извозчик дернет возжей,
Лошадь дернет ногой,
Извозчик крикнет: "Ну!"
Лошадь поднимет ногу одну,
Поставит на земь опять,
Пролетка покатится вспять,
Извозчик щелкнет кнутом
И двинется в путь с трудом.
В пять часов извозчик едет домой,
Лошадь трусит усталой рысцой,
Сейчас он в чайной чаю попьет,
Лошадь сена пока пожует.
На дверях чайной - засов
И надпись: "Закрыто по случаю дров".
Извозчик вздохнул: "Ух, чертов стул!"
Почесал затылок и снова вздохнул.
Голодный извозчик едет домой,
Лошадь снова трусит усталой рысцой.
Наутро подъехал он в пасмурный день
К дому по Бассейной, шестьдесят,
Чтоб вести комиссара в комиссариат -
Комиссару ходить лень.
Извозчик уснул, извозчик ждет,
И лошадь спит и жует,
И оба ждут, и оба спят:
Пора комиссару в комиссариат.
На подъезд выходит комиссар Зон,
К извозчику быстро подходит он,
Извозчика в бок и лошадь в бок
И сразу в пролетку скок.
Но извозчик не дернул возжей,
Не дернула лошадь ногой.
Извозчик не крикнул: "Ну!"
Не подняла лошадь ногу одну,
Извозчик не щелкнул кнутом,
Не двинулись в путь с трудом.
Комиссар вскричал: "Что за черт!
Лошадь мертва, извозчик мертв!
Теперь пешком мне придется бежать,
На площадь Урицкого, пять".
Небесной дорогой голубой
Идет извозчик и лошадь ведет за собой.
Подходят они к райским дверям:
"Апостол Петр, отворите нам!"
Раздался голос святого Петра:
"А много вы сделали в жизни добра?"
- "Мы возили комиссара в комиссариат
Каждый день туда и назад,
Голодали мы тысячу триста пять дней,
Сжальтесь над лошадью бедной моей!
Хорошо и спокойно у вас в раю,
Впустите меня и лошадь мою!"
Апостол Петр отпер дверь,
На лошадь взглянул: "Ишь, тощий зверь!
Ну, так и быть, полезай!"
И вошли они в Божий рай.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
