Маюсь я, маюсь, в небо гляжу недоверчиво.
Кто ты такая, девочка негуттаперчевая?
Небо меняется, облачным флёром подёрнуто,
ты соляная статуя стазиса чёрного.
Птички и рыбки, каждые божие зверики
реки, леса и лентой закрытые скверики
нагло используют в играх своих, не стесняются,
им хорошо, их не трогают псы-полицаи.
Где бы, где бы,
где бы, где бы,
где бы, где бы
погулять бы,
мая небо, мая небо?
Тупо стоишь у преграды прозрачной из кремния —
нету сильней одиночества в стенах, тюремнее,
чем изоляция как бы само- добровольная.
Птицей бы в небо? Моя́ мая волюшка вольная.
Где бы, где бы,
где бы, где бы,
где бы, где бы
полетать бы,
мая небо, мая небо?
Вроде не злая, закону и вере послушная
не понимаю, за что эта комната душная?
Тело теряет спортивную стать эволюции…
Дурочка, надо права изучать в Конституции!
Где бы, где бы,
где бы, где бы,
где бы, где бы
погулять бы,
мая небо, мая небо?
Анциферова. Жанна. Сложена
была на диво. В рубенсовском вкусе.
В фамилии и имени всегда
скрывалась офицерская жена.
Курсант-подводник оказался в курсе
голландской школы живописи. Да
простит мне Бог, но все-таки как вещ
бывает голос пионерской речи!
А так мы выражали свой восторг:
«Берешь все это в руки, маешь вещь!»
и «Эти ноги на мои бы плечи!»
...Теперь вокруг нее – Владивосток,
сырые сопки, бухты, облака.
Медведица, глядящаяся в спальню,
и пихта, заменяющая ель.
Одна шестая вправду велика.
Ложась в постель, как циркуль в готовальню,
она глядит на флотскую шинель,
и пуговицы, блещущие в ряд,
напоминают фонари квартала
и детство и, мгновение спустя,
огромный, черный, мокрый Ленинград,
откуда прямо с выпускного бала
перешагнула на корабль шутя.
Счастливица? Да. Кройка и шитье.
Работа в клубе. Рейды по горящим
осенним сопкам. Стирка дотемна.
Да и воспоминанья у нее
сливаются все больше с настоящим:
из двадцати восьми своих она
двенадцать лет живет уже вдали
от всех объектов памяти, при муже.
Подлодка выплывает из пучин.
Поселок спит. И на краю земли
дверь хлопает. И делается уже
от следствий расстояние причин.
Бомбардировщик стонет в облаках.
Хорал лягушек рвется из канавы.
Позванивает горка хрусталя
во время каждой стойки на руках.
И музыка струится с Окинавы,
журнала мод страницы шевеля.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.