И снова вечер ( ночка, утро, день, не помню...)
И все в порядке (истерю, бухаю, ржу, жую, злословлю...)
Сижу на кухне ( на балконе, в туалете, иль на даче...)
Есть настроенье ( нет его, от горя плачу...)
А рядом Васька (Сашка, птичка, рыбка, черепашка...)
На мне наряд ( халат, бикини, старая рубашка...)
Мне делать нечего ( а может есть, но неохота...)
И вспоминается ( прогулка, секс, работа...)
А помнишь, в парке мы ( в кино, в кафе, на пляже....)
Да, было время ( в 2, 15, 20, 40 даже....)
Как же давно ( совсем, уже не видно глазу....)
Смеялись ( пели, жили мы не по заказу...)
И мир был ярким ( свежим, чистым, бесконечным...)
Не запирались ( месяц, год, уже, поди, навечно....)
И я прошу ( изо всех сил кричу, молю- о, боже!...)
Остановись! ( Послушай! Перестань, негоже...)
Всех просьб - одна. Но в ней- цена вопроса:
Дай нам ТОТ мир. Мы будем жить. Счастливыми.
КАК ПРОСТО...
На фоне Афонского монастыря
потягивать кофе на жаркой веранде,
и не вопреки, и не благодаря,
и не по капризу и не по команде,
а так, заговаривая, говоря.
Куда повело... Не следить за собой.
Куда повело... Не подыскивать повод.
И тычется тучное (шмель или овод?),
украшено национальной резьбой,
создание и вылетает на холод.
Естественной лени живое тепло.
Истрёпанный номер журнала на пляже
Ты знаешь, что это такое. Число
ушедших на холод растёт, на чело
кладя отпечаток любви и пропажи,
и только они, и ещё кофейку.
И море, смотри, ни единой медузы.
За длинные ноги и чистые узы!
Нам каяться не в чем, отдай дураку
журнал, на кавказском базаре арбузы,
и те, по сравнению с ним на разрез —
белее крыла голодающей чайки.
Бессмысленна речь моя в противовес
глубоким речам записного всезнайки,
с Олимпа спорхнул он, я с дерева слез.
Я видел, укрывшись ветвями, тебя,
я слышал их шёпот и пение в кроне.
И долго молчал, погружённый в себя,
нам хватит борозд на господней ладони,
язык отпуская да сердце скрепя.
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
