Она неспешно выходит на улицу, смотрит по сторонам,
солнце чавкает под ногами сливочным маслом,
сверху подошла опара, в ней плавает подвыпивший Амстердам,
прохожие бегут наперебой, давятся зеброй и пахнут красным.
Сквозь металлические ограды прёт напролом глухой Овидий,
она подходит к нему, жмёт седую бороду, приветствует:
«Доброе утро, Овидий, наконец-то мы с тобой увиделись,
сегодня утром небо в квадратиках, нужно выбираться из этого места».
Овидий торопится, у него талон к стоматологу на десять пятнадцать,
он ничего не слышит, что пережёванная зебра блеет,
зебра меняет полосы на сплошное месиво, продолжает клацать:
«Дорогой древнеримский поэт, Гомер спёр у тебя Одиссею,
шкура моя расползается на чёрное и белое, купи по дороге клей».
Гомер прячется в засаде, Овидий мчится во весь опор и падает,
Гомер смеётся гомерическим смехом, достаёт из зебры калаш,
холостыми стреляет в сливочное масло: «Этот день сегодня не наш -
с подвыпившим Амстердамом связываться было не надо».
Она распластанная лежит поперёк дороги, её тела строго по счёту,
опара выходит из берегов и пересекает сплошную линию.
До стоматолога две пересадки и девять часов лёту,
но Гомер стремительно слизывает с зебры сливочное масло
и забывает рассказать об этом Овидию.
Повстречался мне философ
в круговерти бытия.
Он спросил меня: "Вы – Лосев?"
Я ответил, что я я.
И тотчас засомневался:
я ли я или не я.
А философ рассмеялся,
разлагаясь и гния.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
