Мурашки с пятак
будоражат мой кожный покров –
представил я как
без бензиновых триммерОв
страдал здесь народ
средь заросших травою миров,
среди мать-и-мачех, ромашек и клеверов
**********************
Он вышел из дома,
он чувствует, кто его враг
Душе его, телу
и всех его нажитых благ
С копьём донкихотовским наперевес,
знает твёрдо он как
врага изведёт он,
размашисто двинув свой флаг
На полсантиметра подрос
его здешний газон
Как лыцарь отважный
на травы бросается он
С весны и до осени поздней
в зелёный сезон
звучит по округе
косильный волшебный музон
Нет, это не голос звенящих и трепетных рос
Не пение птиц и не ветреный шелест берёз
И даже не блеянье местных недоеных коз –
То скрежет и рокот
китайских бензиновых кос
Летят из-под нити лопух и душистый чабрец
И стонет от власти над ними счастливый косец
Под дрист его выхлопа,
сняв свой лавровый венец,
я спел оду триммеру.
Радуйтесь, люди.
Конец
Нелегкое дело писательский труд –
Живешь, уподобленный волку.
С начала сезона, как Кассий и Брут,
На Цезаря дрочишь двустволку.
Полжизни копить оглушительный газ,
Кишку надрывая полетом,
Чтоб Цезарю метче впаять промеж глаз,
Когда он парит над болотом.
А что тебе Цезарь – великое ль зло,
Что в плане латыни ему повезло?
Таланту вредит многодневный простой,
Ржавеет умолкшая лира.
Любимец манежа писатель Толстой
Булыжники мечет в Шекспира.
Зато и затмился, и пить перестал –
Спокойнее было Толстому
В немеркнущей славе делить пьедестал
С мадам Харриет Бичер-Стоу.
А много ли было в Шекспире вреда?
Занятные ж пьесы писал иногда.
Пускай в хрестоматиях Цезарь давно,
Читал его каждый заочник.
Но Брут утверждает, что Цезарь – говно,
А Брут – компетентный источник.
В карельском скиту на казенных дровах
Ночует Шекспир с пораженьем в правах.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
