Если мудрец попадает к глупцам, не должен он ждать от них почета, а если глупец болтовней своей победит мудреца, то нет в этом ничего удивительного, ибо камнем можно расколоть алмаз
Конец зимы, у погоды инфляция,
ветер не ворочает массы воздуха, замер,
и свято место заполняет собой эманация –
коктейль, специально подобранный для газовых камер.
Лечу походкой Мерлина, ноги не сберегая, спеша,
затаив дыхание, но некая сила властно хватает за горло
и вся в звёздочках, бабочках на предмет муляжа
является схема строения атома ради прикола.
И яблоком по темени – пробивает до самого нутра,
вот оно, открытие: всё так устроено! К примеру,
толпа поклонниц электронами вокруг ядра
по своим орбитам снуют, вертятся, забив на меру.
В экстазе хватаю прохожего: – Парень, у тебя есть девушка?
– Да ты сбрендил, как дам сейчас! – Отшатывается нервно.
– Из вас двоих кто-то один ядро, а второй вокруг лебедушкой.
Боже мой, и в отношениях это верно!
Ты пойми, галактики вокруг центра хороводом кружатся,
Как планеты вокруг звезды, мир совершенный!
– Пойду тоже выпью, – под ногой всхлипом дёрнулась лужица, –
а ты бы шёл домой, недомерок блаженный.
Встал посреди улицы, ору матом, докричаться бы,
Донести смысл жизни до умов незрелых, вбить.
Бабки обходят крестятся, хмуро мужики мимо – боятся
Бормочут: что твоя истина, когда не на что пить?
Мол, это всё мелкое, подумаешь, бабочки
крылья обмакивают в горящий воск.
Какое дело дьяволам на лавочке,
если давно дела забросил самый главный босс?
Вечная война физиков и лириков:
бункер фактов два на два или веры фаербол,
а у подъезда – следы дворовых химиков,
и у соседа в шкафу – тринитротолуол.
Вокруг Земли снуют, копошатся человечишки,
всякий бунтует по-своему, не понимая зачем,
по орбитам носятся взъерошенные газетчики
провозглашают второй Вифлеем.
А всё просто как яйцо и курица: притяжения сила.
Вырваться, выломать цепи из плиты одра
и рвануть подальше от крестов, кирки и кадила
в поисках того самого основного ядра.
Колокольный звон над Римом
кажется почти что зримым,-
он плывет, пушист и густ,
он растет, как пышный куст.
Колокольный звон над Римом
смешан с копотью и дымом
и с латинской синевой,-
он клубится, как живой.
Как река, сорвав запруду,
проникает он повсюду,
заливает, глушит, топит
судьбы, участи и опыт,
волю, действия и думы,
человеческие шумы
и захлестывает Рим
медным паводком своим.
Колокольный звон над Римом
кажется неутомимым,-
все неистовей прилив
волн, идущих на прорыв.
Но внезапно миг настанет.
Он иссякнет, он устанет,
остановится, остынет,
как вода, куда-то схлынет,
и откатится куда-то
гул последнего раската,-
в землю или в небеса?
И возникнут из потопа
Рим, Италия, Европа,
малые пространства суши -
человеческие души,
их движения, их трепет,
женский плач и детский лепет,
рев машин и шаг на месте,
шум воды и скрежет жести,
птичья ярмарка предместий,
милой жизни голоса.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
