из цикла "Ушельские хроники. персонаж Блиц-СИ (DAN)"
Покахонтас
она всегда считала, что это очень опасно:
ходить по ночам в гости, носить яркие вещи,
злоупотреблять алкоголем, есть ложкой масло,
запоминать сны, а вдруг окажется вещим?
она называла свой дом надёжной родной ямой,
в которой было уютно и в тоже время тошно.
на стенах ямы висели большие оконные рамы
с портретами настоящего, будущего и прошлого…
а с неба летели чаинки, с неба летели плакаты.
пахло дождём и серой, пахло земным воздухом.
она затыкала уши и вслух читала Сократа.
лучшие собеседники – умершие философы
смотрели с книжных обложек, молча снимали шляпы,
затем съедали шляпы и важно друг другу кивали.
за стенами ямы темнело, и кто-то опять плакал,
рассматривая сквозь окна обои в её спальне.
она не спеша надевала платье жёлтого цвета,
хотя вообще не любила режущий глаз жёлтый.
все книги были прочитаны, все песни давно отпеты.
она выходила из дому и шла как всегда…к чёрту.
Картинка отличная, детально-характерная. Концовочка для неё простовата показалась. С Днём рождения! ;))
Благодарю Мыша)) концовочка так увиделась, что ж поделать, увиденное не переиначить, пока что...пока ничего другого не увиделось в финале.
Круто)
Тамик, спасибо, дорогая!
Спасибо, что возвращаешь.
Я же слово дала!
откуда ты берёшь образы, ваще непонятно, но дико интересно)
хех, шастаю по разным измерениям и реальностям))
ню-ню)
чесна-чесна, ты ж шаманка, ты всё знаешь!
ну, всё я знать не могу априори... но кое-что... м-да-с))) знаем-с ;)
по крайней мере знаешь о чём я точно ;)
Ага, потому что жёлтый - цвет измены. Офигенное стихотворение. Как глоток чистого воздуха. Спасибо, Бухта, с днём Рождения!
Офигенное спасибо!!!
Помню его. Я могу его помнить? *и немедленно съела шляпу*
конечно можешь, оно было...просто под другим ником...но это уже история. И я съем, давай на брудершафт? есть шляпы на брудершафт - это так интересно и по-нашенски))
да!)))
давно я не ела шляп на брудершафт))
Очаровательная маленькая баловница...
Огромное спасибо)))
Она приходила ночью, садилась на угол кровати
А с ней приходили строчки, катрены и все дела
На ней почему-то было белее совести платье
Хотя я скорее помню чем знаю - она была
Она приносила завтрак - два тоста и чай багровый
гранатовый сок в бокале с которого пить не мне
А я почему то занят был сном и овал суровый
держал на лице и думал - серьезный вот я, во сне
она прикасалась просто как мать может прикасаться
не спрашивая причины не думая о словах
и просто хотелось помнить что можно не просыпаться
барахтаться между снами в тех детских родных морях
Она уходила просто, она уносила душу
когда она уходила - хотелось чеку сорвать
Пойти покурить, подумать. Подумать - и снег послушать
Она не придет? Кто знает. Но можно ведб просто -
ждать
я Вас люблю!
где Ваши стихи, я очень хочу их прочитать, зашла к Вам на страничку, а они исчезли...
общество мертвых поэтов прельщало с прогнувшихся полок.
мертвых философов книги зачитаны были до дыр.
летний день шумен и зноен, а вечер зимою так долог.
что еще нужно читателю? вино и, конечно, сыр.
может, еще собеседник. хотя бы разок за полгода.
если другого не светит, сгодится всезнающий черт.
пускай попробуют, сволочуги, обзываться уродом,
если ты как Сократ размышляешь и играешь, как Херт!
ай класс! Спасибо!!!
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Спать, рождественский гусь,
отвернувшись к стене,
с темнотой на спине,
разжигая, как искорки бус,
свой хрусталик во сне.
Ни волхвов, ни осла,
ни звезды, ни пурги,
что младенца от смерти спасла,
расходясь, как круги
от удара весла.
Расходясь будто нимб
в шумной чаще лесной
к белым платьицам нимф,
и зимой, и весной
разрезать белизной
ленты вздувшихся лимф
за больничной стеной.
Спи, рождественский гусь.
Засыпай поскорей.
Сновидений не трусь
между двух батарей,
между яблок и слив
два крыла расстелив,
головой в сельдерей.
Это песня сверчка
в красном плинтусе тут,
словно пенье большого смычка,
ибо звуки растут,
как сверканье зрачка
сквозь большой институт.
"Спать, рождественский гусь,
потому что боюсь
клюва - возле стены
в облаках простыни,
рядом с плинтусом тут,
где рулады растут,
где я громко пою
эту песню мою".
Нимб пускает круги
наподобье пурги,
друг за другом вослед
за две тысячи лет,
достигая ума,
как двойная зима:
вроде зимних долин
край, где царь - инсулин.
Здесь, в палате шестой,
встав на страшный постой
в белом царстве спрятанных лиц,
ночь белеет ключом
пополам с главврачом
ужас тел от больниц,
облаков - от глазниц,
насекомых - от птиц.
январь 1964
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.