специально для Решитории как стих года и автор года Бродский, по мотивом.
полёт кровати в пропасть кажется обычным
вот если бы, например, туда ухнул шкаф
или сковородка со шницелем
а тут кровать – летит к себе, ни одного ограничителя
как полигон для испытаний лаф
падать дальше некуда – ниже остался плинтус
заранее становится известно – что ей никто не откроет
дождь, который случился вчера - тёплый, прокис и хотел вниз
туда, где кровать с кладовщицей Зоей
и вечно пианизирующий Ференц Лист
Зоя тогда думала, лёжа на кровати, летящей в пропасть,
кто это – Ференц или Иоганн
ей было не всё равно с кем из них спать –
первый брал на октаву ниже, Себастьян же – первый из могикан
говорил на немецком – но пасаран
и вот кровать достигла дна пропасти, упала
сыграны вальсы, симфонии, кантаты
иногда кажется – как это мало
лететь в пропасть на кровати, когда нет виноватых
в том, что Зоя мечтала выступить в концертном зале.
Может быть, я поняла стих не так, как Вы задумали. Но так, как поняла - это - классно (для меня), черт возьми. Будто Вы оформили какие-то мои, неясные для меня самой, но очень важные переживания. Кроме того, очень по душе точный, синтаксически строгий (простой) рисунок (графика) стиха. Извините за невнятный (пока) коммент. Номинирую. Баллы за мной.
Огромное спасибо, Наталья, я очень ценю Ваши рецензии, не могли бы Вы из шорта их сюда дублировать, потому что для истории, буду собой любоваться, какой замечательный Снех.
И ещё снех Вам благодарен, что Вы так прекрасно умеете проникать в его тексты, хотя этого они совсем не достойны, но Снегу очень нравится. И совсем не потому, что рецензии положительного характера, а потому что Вы показываете мне новый взгляд на то, что у меня где-то в глубине, но я не могла понять, что это.
Низкий поклон и всяческие благодарности.
С удовольствием. Спасиб,Снег, приятно.))
-----------
Я плохо знаю русский авангард, и начальный, и нынешний, потому просто искала, а не подражает ли кому-нибудь Снег – может, всё это было. И не нашла. Это оригинально, сдается мне. Если неправа, поправьте. Очень хотелось бы, чтобы Игорь Кинокефаль откомментил, - он, мне кажется, в теме. Ясно, вроде, что стихи Снега растут из русского авангарда, в частности из Хармса. Но, когда читаю Хармса, плохо понимаю, потому, может быть, что та реальность, на которой стоят его стихи, уже далека, размыта временем, "ускользает из-под ног". Стих Снега опирается на «сегодня», близкое, понятное, начиная с летящей в пропасть кровати. Метафора, скажите. Конечно, метафора. Только почему-то последнее время все чаще натыкаюсь в инете (и не только) на оседающие вдруг дома. Подозреваю, что почти каждому, живущему в современной высотке, перед засыпанием в кровати, хоть раз да воображалось обрушение его дома, полет его с кроватью вниз, и «…что таки зацепится где-то, и спасусь, и спасу…». Многие стихи Снега - о гибели, о «малости», «ничтожности» человека, его жизни, мечты, И этот тоже.
Скажете, фи… - декаданс. Но, вот, что странно, энергетическая ироническая составляющая такая, что стих кажется почти симпатическим заклинанием против этой равнодушной, скучной силы. Откуда Снег берёт это, не ведомо. Только, по-моему, это удивительно.
Наташа, я нашла то, что Вы искали.
Сначала в бездну свалился стул,
потом - упала кровать,
потом - мой стол. Я его столкнул
сам. Не хочу скрывать.
Потом - учебник «Родная речь»,
фото, где вся моя семья.
Потом четыре стены и печь.
Остались пальто и я.
Прощай, дорогая. Сними кольцо,
выпиши вестник мод.
И можешь плюнуть тому в лицо,
кто место моё займёт.
1966
Бродский
Хотя в эпиграфе есть предупреждение, но теперь у меня создаётся стойкое ощущение плагиата. Прошу меня простить, что снех не оправдал Ваших надежд.
Неее, я не это искала. Я искала не плагиат (не смешите:))), а похожее, художественно. Действительно, самым близким показался Хармс. Никакого плагиата у Вас нет, по-моему. Ну, если уж так смущаетесь, то можно эпиграф взять, например, "Сначала в бездну свалился стул, потом - упала кровать,..", хотя, по-моему, совсем не обязательно.)
Да ужш. Жить не во ржи.
Ваще оч. напоминает Лапу Хармса. "Ангел Пантоста: Мария Ивановна, проснитесь, я вам доскажу свою мысль об осях." "Судя по тому, что говорил человек, он был явно покойник. Но, несмотря на это, он держал в руках подсвечник. Собственно говоря это и был Нил."
Спасибо, Игорь, нашла Лапу и её прочитала, правда вскользь, потому что слишком мудрёно. Но мне нравится, что Вы такое у меня подобное посмотрели, сравнивая Зою кладовщицу с Марией Ивановной.
Вообще там в эпиграфе написано, что это по мотивам Бродского. Когда-то я увидела стих его (всего два-три стиха этого автора мне довелось прочитать), там у него в стихе что-то падало в пропасть - то ли шкаф, то ли дерево. И долгое время такое событие вертелось в снежной голове и захотелось поэкспериментировать с Бродсковской идей, надеюсь, что не плагиат, всего лишь падение предмета в пропасть, вслед за которым много чего всякого разного ухнуло.
Спасибо Вам за отзыв и интересные сопоставления, мне было интересно.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Как побил государь
Золотую Орду под Казанью,
Указал на подворье свое
Приходить мастерам.
И велел благодетель,-
Гласит летописца сказанье,-
В память оной победы
Да выстроят каменный храм.
И к нему привели
Флорентийцев,
И немцев,
И прочих
Иноземных мужей,
Пивших чару вина в один дых.
И пришли к нему двое
Безвестных владимирских зодчих,
Двое русских строителей,
Статных,
Босых,
Молодых.
Лился свет в слюдяное оконце,
Был дух вельми спертый.
Изразцовая печка.
Божница.
Угар я жара.
И в посконных рубахах
Пред Иоанном Четвертым,
Крепко за руки взявшись,
Стояли сии мастера.
"Смерды!
Можете ль церкву сложить
Иноземных пригожей?
Чтоб была благолепней
Заморских церквей, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.
Государь приказал.
И в субботу на вербной неделе,
Покрестись на восход,
Ремешками схватив волоса,
Государевы зодчие
Фартуки наспех надели,
На широких плечах
Кирпичи понесли на леса.
Мастера выплетали
Узоры из каменных кружев,
Выводили столбы
И, работой своею горды,
Купол золотом жгли,
Кровли крыли лазурью снаружи
И в свинцовые рамы
Вставляли чешуйки слюды.
И уже потянулись
Стрельчатые башенки кверху.
Переходы,
Балкончики,
Луковки да купола.
И дивились ученые люди,
Зане эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была!
Был диковинный храм
Богомазами весь размалеван,
В алтаре,
И при входах,
И в царском притворе самом.
Живописной артелью
Монаха Андрея Рублева
Изукрашен зело
Византийским суровым письмом...
А в ногах у постройки
Торговая площадь жужжала,
Торовато кричала купцам:
"Покажи, чем живешь!"
Ночью подлый народ
До креста пропивался в кружалах,
А утрами истошно вопил,
Становясь на правеж.
Тать, засеченный плетью,
У плахи лежал бездыханно,
Прямо в небо уставя
Очесок седой бороды,
И в московской неволе
Томились татарские ханы,
Посланцы Золотой,
Переметчики Черной Орды.
А над всем этим срамом
Та церковь была -
Как невеста!
И с рогожкой своей,
С бирюзовым колечком во рту,-
Непотребная девка
Стояла у Лобного места
И, дивясь,
Как на сказку,
Глядела на ту красоту...
А как храм освятили,
То с посохом,
В шапке монашьей,
Обошел его царь -
От подвалов и служб
До креста.
И, окинувши взором
Его узорчатые башни,
"Лепота!" - молвил царь.
И ответили все: "Лепота!"
И спросил благодетель:
"А можете ль сделать пригожей,
Благолепнее этого храма
Другой, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.
И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его
Церковь
Стояла одна такова,
Чтобы в Суздальских землях
И в землях Рязанских
И прочих
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова!
Соколиные очи
Кололи им шилом железным,
Дабы белого света
Увидеть они не могли.
И клеймили клеймом,
Их секли батогами, болезных,
И кидали их,
Темных,
На стылое лоно земли.
И в Обжорном ряду,
Там, где заваль кабацкая пела,
Где сивухой разило,
Где было от пару темно,
Где кричали дьяки:
"Государево слово и дело!"-
Мастера Христа ради
Просили на хлеб и вино.
И стояла их церковь
Такая,
Что словно приснилась.
И звонила она,
Будто их отпевала навзрыд,
И запретную песню
Про страшную царскую милость
Пели в тайных местах
По широкой Руси
Гусляры.
1938
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.