в усталости дня запечатанная ностальгия
вскрывается ночью о ночи единственно долгой,
когда новорожденный наш шел рифмически львиный
по номинализмам и номенклатурным осколкам,
носился неумен ноумен по нонконформизму
от дома до дома, как ноша невинного хмеля,
и нониус мой намерял нон-финито капризно,
а ты из ноэмы ткала пряный нонсенс ноэля
Ни
ах, эта ничтожная малость высокого утра,
молящая к низостям самых склоненных разливов,
в которые нам низойти осторожная мудрость
препятствует тихим никчемнейшим паллиативом,
она мне ниспосланной во откровении стала,
за то, что сдирает за вас ниспадающие голоса их –
о голость, низвергнутая с тайников пьедестала,
как нимфопоклонник я в полости нимбов влезаю
Не
как неожиданно блаженно
из незамысловатой клипсы
в неприхотливом отраженье
сверкнул неимоверный Ибсен
по неприветливой доселе
и неприязненной напредь
в непредусмотренном апреле
весну неистощимо греть
и неприметно прислоняться
к неисчерпаемой стене
где нецелованные пальцы
так непонятно пишут мне
Боясь расплескать, проношу головную боль
в сером свете зимнего полдня вдоль
оловянной реки, уносящей грязь к океану,
разделившему нас с тем размахом, который глаз
убеждает в мелочных свойствах масс.
Как заметил гном великану.
В на попа поставленном царстве, где мощь крупиц
выражается дробью подметок и взглядом ниц,
испытующим прочность гравия в Новом Свете,
все, что помнит твердое тело pro
vita sua - чужого бедра тепло
да сухой букет на буфете.
Автостадо гремит; и глотает свой кислород,
схожий с локтем на вкус, углекислый рот;
свет лежит на зрачке, точно пыль на свечном огарке.
Голова болит, голова болит.
Ветер волосы шевелит
на больной голове моей в буром парке.
1974
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
