Мыльница-мыльница, мухо-улыбко-хлопка,
смой-ка с мгновения клюквенно-кислый глаз!
Нищенки холода корку глодают хлопка
и задыхаются вечером. Про запас.
Вечером сонного тела, которым можно
звёзды закусывать, если умеешь пить
звёзды - из темноты в побледневшей коже,
стиснутой нежно пёрышками копыт.
Вечером сонных лопаток и сонных грабель -
вряд ли наступишь клювом на поцелуй...
Вечером, что качается: он - корабль,
якорем пишущий посуху:
"Заколдуй! -
так, чтоб в ресницах - тихие, как пираньи,
шорохи света.
Чтоб сундуки тепла -
вместо подушек.
И чтобы воздух пряный
прянично загустел возле шеи"...
Сплав
клюквенно-кислой памяти - с "не дождаться",
сонных дождинок - с чаем на волоске...
Щёлкает мыльница мельницу вязких датских
топей.
Растёт былиночкой на песке
голос, самой себе - нелепимой глине -
что-то лепечущий, терпко и горячо:
про невозможность затихнуть ручным пингвином
глупым, запрятавшим голову на плечо,
и, не страшась ни мыльниц, ни чёрных кошек,
ни всплесков фар в предутренней белизне,
слушать, как мягкий зайчик твоей ладошки
выпадет на живот, словно первый снег...
Еще далёко мне до патриарха,
Еще не время, заявляясь в гости,
Пугать подростков выморочным басом:
"Давно ль я на руках тебя носил!"
Но в целом траектория движенья,
Берущего начало у дверей
Роддома имени Грауэрмана,
Сквозь анфиладу прочих помещений,
Которые впотьмах я проходил,
Нашаривая тайный выключатель,
Чтоб светом озарить свое хозяйство,
Становится ясна.
Вот мое детство
Размахивает музыкальной папкой,
В пинг-понг играет отрочество, юность
Витийствует, а молодость моя,
Любимая, как детство, потеряла
Счет легким километрам дивных странствий.
Вот годы, прожитые в четырех
Стенах московского алкоголизма.
Сидели, пили, пели хоровую -
Река, разлука, мать-сыра земля.
Но ты зеваешь: "Мол, у этой песни
Припев какой-то скучный..." - Почему?
Совсем не скучный, он традиционный.
Вдоль вереницы зданий станционных
С дурашливым щенком на поводке
Под зонтиком в пальто демисезонных
Мы вышли наконец к Москва-реке.
Вот здесь и поживем. Совсем пустая
Профессорская дача в шесть окон.
Крапивница, капризно приседая,
Пропархивает наискось балкон.
А завтра из ведра возле колодца
Уже оцепенелая вода
Обрушится к ногам и обернется
Цилиндром изумительного льда.
А послезавтра изгородь, дрова,
Террасу заштрихует дождик частый.
Под старым рукомойником трава
Заляпана зубною пастой.
Нет-нет, да и проглянет синева,
И песня не кончается.
В пpипеве
Мы движемся к суровой переправе.
Смеркается. Сквозит, как на плацу.
Взмывают чайки с оголенной суши.
Живая речь уходит в хрипотцу
Грамзаписи. Щенок развесил уши -
His master’s voice.
Беда не велика.
Поговорим, покурим, выпьем чаю.
Пора ложиться. Мне, наверняка,
Опять приснится хмурая, большая,
Наверное, великая река.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
