Когда твоя жизнь оценена в ломаный грош,
а ты понимаешь, что и его, наверное, много,
тут важно помнить, что все-таки ты живёшь,
и что у тебя есть единственная дорога,
не важно, какая, асфальтовая или та,
в колдобинах, приобретённая в счет зарплаты,
да хоть и любой запылённый, заброшенный тракт.
Но кто-то фальцетом вослед прокричит: Эй, куда ты?
И это "куда" прозвучит, как "не уходи",
как будто ты был в этой жизни кому-нибудь нужен,
но поздно. Следы твои дочиста смыли дожди,
а новый хозяин твоей алюминиевой кружки
сосёт из нее что угодно, но не компот.
Не верю, но знаю, что ломаный грош бывает дороже,
чем сто тысяч грошей, пожертвованных от щедрот
лоснящейся салом хозяйской румяной рожи.
"Не уходи" - практически всё, что могу,
всё, что обещала приснившейся стылой тревоге.
Не знаю, какими словами, но я-себя-сберегу
на этой единственной, в ломаный грош, дороге.
P.S. Как принято говорить, "что-то личное". Даже если будут коменты, я на них не отвечу, простите.
Здесь жил Швейгольц, зарезавший свою
любовницу – из чистой показухи.
Он произнес: «Теперь она в Раю».
Тогда о нем курсировали слухи,
что сам он находился на краю
безумия. Вранье! Я восстаю.
Он был позер и даже для старухи -
мамаши – я был вхож в его семью -
не делал исключения.
Она
скитается теперь по адвокатам,
в худом пальто, в платке из полотна.
А те за дверью проклинают матом
ее акцент и что она бедна.
Несчастная, она его одна
на свете не считает виноватым.
Она бредет к троллейбусу. Со дна
сознания всплывает мальчик, ласки
стыдившийся, любивший молоко,
болевший, перечитывавший сказки...
И все, помимо этого, мелко!
Сойти б сейчас... Но ехать далеко.
Троллейбус полн. Смеющиеся маски.
Грузин кричит над ухом «Сулико».
И только смерть одна ее спасет
от горя, нищеты и остального.
Настанет май, май тыща девятьсот
сего от Р. Х., шестьдесят седьмого.
Фигура в белом «рак» произнесет.
Она ее за ангела, с высот
сошедшего, сочтет или земного.
И отлетит от пересохших сот
пчела, ее столь жалившая.
Дни
пойдут, как бы не ведая о раке.
Взирая на больничные огни,
мы как-то и не думаем о мраке.
Естественная смерть ее сродни
окажется насильственной: они -
дни – движутся. И сын ее в бараке
считает их, Господь его храни.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
