Анемичные сериалы,
распашонки от Ямамото…
Бабы-бабы, вы всё просрали! –
репродукция ржавой морды,
обнажёнка в углу под Стинга,
драность драников на безрыбье…
«Хочешь?» (в смысле, про апельсинку)
– «Сдохну!»
– «Дохни!»
(от слёз и гриппа…)
Те, что бабски на суахили
шось хамили пургою вечной,
те, что шли из воды сухими,
не горели, как в … – свечи,
и сквозь трубы, не починивши,
проходили к корыту с пивом, –
Как вы дали им выдрать крышу?
Нафиг тискали их, как Шива –
шестьдесят ласк в секунду, сиську,
как дитёнку по плачу – тыча?
Ну их к чёрту!
Сосать ириски
тристалетние.
Красный лифчик
всучить (жертвенно) красным кхмерам
или в фаршик говяжий всунуть.
Влезть в пушистенький рот махера
после ванны.
Прилечь глазуньей
на тефальный диван от ‘Ada.
Посчитать табуны в коронах
(от бессонницы, сепаратный
мир с которой – что спичка: тронуть –
и протухнет…)
... темно и зябко.
Время просит по горлу – бритвой.
Мастурбирует бронтозаврик-
штора – о пол.
Гниёт в корыте
алый цветик с какой-то « марты».
Ломка волоса и морали…
Ни Атосика…
Ни Марата…
А здесь жила Петрова. Не могу
припомнить даже имени. Ей-Богу.
Покажется, наверное, что лгу,
а я – не помню. К этому порогу
я часто приближался на бегу,
но только дважды... Нет, не берегу
как память, ибо если бы помногу,
то вспомнил бы... А так вот – ни гу-гу.
Верней, не так. Скорей, наоборот
все было бы. Но нет и разговору
о чем-то ярком... Дьявол разберет!
Лишь помню, как в полуночную пору,
когда ворвался муж, я – сумасброд -
подобно удирающему вору,
с балкона на асфальт по светофору
сползал по-рачьи, задом наперед.
Теперь она в милиции. Стучит
машинкою. Отжившие матроны
глядят в окно. Там дерево торчит.
На дереве беснуются вороны.
И опись над кареткою кричит:
«Расстрелянные в августе патроны».
Из сумки вылезают макароны.
И за стеной уборная журчит.
Трагедия? О если бы.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
