тихо мелет мясо мясорубка,
лижут спинки деткам упыри…
хрю-хрю-хрю, идём к чертям на руки –
целовать,
жалеть,
боготворить.
трэш.
стекло.
резина.
одуваны
в престарелых, высохших домах…
души возвращаются в капканы,
души убегают из капканов –
в плен канканно задранных рюмах.
живо-воду…
любо-братцы…
гнилью
пахнет рай, земной, как червячок.
веруем в свекольник с чиполлино,
в зажигалки синий язычок,
в каннибалов и жрецов ковчежных,
в камень, что не тонет (из дерьма),
в кашлегрудых вылюбленных женщин
и мужлан-мочистый аромат.
веруем в объедки и в гримасы
силиконо-вяленых кишок…
мясорубке не хватает мяса.
мясорубке хочется ещё.
томно-томно обнажает зубы –
как убийца сладкий или труп…
мы сбежим в чумодающий «СУПЕР….»,
нас за кражу света заберут.
отведут туда, где те же лица,
та грязюка,
упыриный мех,
и всё те же мягкие копытца
больно режут землю в бахроме
града фаршем.
где – лежим посылкой
на коленках войлочных козлов…
хрю-хрю-хрю,
мы – маленькие свинки,
вышитые красным мясом свинки,
выбитые на любовях свинки,
вмазанные о забавы свинки,
грязью очищающие свинки –
в мясорубке.
на одно лицо.
Время года - зима. На границах спокойствие. Сны
переполнены чем-то замужним, как вязким вареньем.
И глаза праотца наблюдают за дрожью блесны,
торжествующей втуне победу над щучьим веленьем.
Хлопни оземь хвостом, и в морозной декабрьской мгле
ты увидишь, опричь своего неприкрытого срама -
полумесяц плывет в запылённом оконном стекле
над крестами Москвы, как лихая победа Ислама.
Куполов, что голов, да и шпилей - что задранных ног.
Как за смертным порогом, где встречу друг другу назначим,
где от пуза кумирен, градирен, кремлей, синагог,
где и сам ты хорош со своим минаретом стоячим.
Не купись на басах, не сорвись на глухой фистуле.
Коль не подлую власть, то самих мы себя переборем.
Застегни же зубчатую пасть. Ибо если лежать на столе,
то не всё ли равно - ошибиться крюком или морем.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.