когда
в бетонном море
выключают день,
и дохнет тень,
целующая пятки, -
я начинаю
пахнуть
слишком мятно.
я слишком явно
прячусь от людей,
гниющих
под бензиновой волною
(внутри себя)
ундиново и больно;
где души
нерождённых рыб-малюток
слезят глаза,
и разбавляют утро
фламинговое
ноющим похмельем...
я прячусь в сон
птенцово-колыбельный,
в котором мир -
твоя рука,
и свет - рука,
и ад - рука...
сотри меня,
лелеющую склонность
бескрыло
вылететь в окно,
и трогать
нежность облаков
губой
как сахарную вату...
стирай!
я пахну
слишком мятно,
когда
в бетонном море
выключают день...
стирай...
я - тень,
целующая пятки...
Осень. Оголенность тополей
раздвигает коридор аллей
в нашем не-именьи. Ставни бьются
друг о друга. Туч невпроворот,
солнце забуксует. У ворот
лужа, как расколотое блюдце.
Спинка стула, платьица без плеч.
Ни тебя в них больше не облечь,
ни сестер, раздавшихся за лето.
Пальцы со следами до-ре-ми.
В бельэтаже хлопают дверьми,
будто бы палят из пистолета.
И моя над бронзовым узлом
пятерня, как посуху - веслом.
"Запираем" - кличут - "Запираем!"
Не рыдай, что будущего нет.
Это - тоже в перечне примет
места, именуемого Раем.
Запрягай же, жизнь моя сестра,
в бричку яблонь серую. Пора!
По проселкам, перелескам, гатям,
за семь верст некрашеных и вод,
к станции, туда, где небосвод
заколочен досками, покатим.
Ну, пошел же! Шляпу придержи
да под хвост не опускай вожжи.
Эх, целуйся, сталкивайся лбами!
То не в церковь белую к венцу -
прямо к света нашего концу,
точно в рощу вместе за грибами.
октябрь 1969, Коктебель
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
